Боги не играют в кости

Год 11568 до Р. Х. третий спутник от Светила, Эя, координаты местности 014 — 277 (сегодня — планета Земля, север Зейского района Амурской области, Россия)

Вонк вернулся поздней ночью, в темноте нечаянно наступив Кхаате на руку. Девушка вскрикнула, разбудив остальных.

Старик упал на траву, откинулся на спину.

— Отдыхаете? Хорошо. Потому, как идти придётся долго. И далеко. Так что, копите силы.

Охотницы встрепенулись, сгрудились вкруг охотника. Орайя почувствовала, как Ношу примостился рядом с ней. Тоже проснулся. И скорее всего, раньше Кхааты. Всегда чувствует, когда вернётся дед.

— Куда идти? — послышались недовольные голоса. — Ты что, старый? Забыл, о чём говорил Норк?

Вонк несколько минут, задрав голову, молча, глядел в пустое, чёрное небо. После чего принялся стягивать мокрые нири.

— Зверь ушёл. И ушёл далеко. — Пропитанные влагой кожаные чулки с трудом сползали с ног. — Судя по всему, тогда же, когда вздохнула земля, и нас покинули Охту и рыба. — Рука старого охотника хлопнула по земле. — Здесь всегда было полно змей. Теперь ни одной. Мелкий зверёк тоже исчез. А возвращаться, с пустыми руками, мы не можем. Нас ждут с мясом. Иначе — смерть. Потому, всем отдыхать. Адна, в охранение. Перед рассветом разбуди Кхаату, она тебя сменит.

— Зачем? — девушка готовилась прилечь, а тут старик со своими выдумками. — Ведь сам только что сказал, в Лесу никого нет.

— Я сказал, в Лесу нет зверя. — Тихо отозвался охотник. — Но, здесь бродит кое-кто пострашнее Охту. Если услышишь любой звук — кричи, что есть силы.

— Ходку? — встрепенулась Орайя.

О Ходку старик рассказывал не единожды, но ему никто не верил, потому, как в племени никто, кроме старика, того Ходку не видел. Да и Вонк познакомился со странным лохматым существом, то ли человеком, то ли прыгучей, наглой, хитрой, только безхвостой, лильке, в глубокой молодости. Потому-то все и считали, что Вонк, мягко говоря, выдумывает всякие истории, когда рассказывает о том, будто Ходку есть, и что он очень сильный и злой. Настолько сильный, что может один, голыми руками, убить Охту, как речного, так и лесного. А уж с последними добытчики племени старались не встречаться. И не только потому, что лесные Охту опасны, а по иной причине. Однажды, (Орайя хорошо запомнила то событие, потому, как в тот день впервые вышла со всеми женщинами на лов рыбы), охотники принесли мясо одного такого лесного Охту в стойбище. Его долго жарили на огне, много дров перевели. А насытиться так и не смогли: мясо оказалось настолько жёстким и до такой степени вонючим, что пришлось выкинуть в реку. На него даже речной Охту не позарился.

Одним словом, в племени все считали, будто Вонк, насчёт Ходку, врёт. Все, кроме, Орайи. Девочка, как ни странно, была убеждена, в том, что старик на этот раз не только не врёт, но даже наоборот, недоговаривает. Она-то знала, когда Вонк привирает. В такие моменты взгляд его прищуренных глаз всегда становится хитрым и весёлым, мол, догадайся, где я сказал правду, а где выдумал. А вот с Ходку дело обстояло иначе. Во время рассказа о них во взгляде старика мелькало что угодно, только не хитрость и веселье.

Тем временем, Вонк, повернувшись на бок, засопел. Умел он быстро засыпать. Старая охотничья привычка. Ведь никогда не знаешь, когда в следующий раз удастся прилечь.

А вот к Орайе сон долго не шёл. Ворочалась с боку на бок, лежала на спине, уставившись в черноту ночи. Всё представлялся Ходку: странный, огромный, покрытый густым волосом. И орущий во всё горло, будто ему больно, или он голоден.

Год 2014-й, после Р. Х., Аргентина, Сан-Карлос-де-Барилоче

Хельсман поёрзал на стуле. Беседа со старым нацистом морально оказалась крайне тяжёлой.

— Что вы имеете в виду?