Боги грядущего

— Покажи, дурак!

— Отстань.

Вождь подсел к костру, отрезал кусок мерзлой требухи, которую достал Пламяслав, начал жевать, морщась от отвращения. Затем подкинул в костер сырого мха и веток ягеля. От огня пошел густой дым. Ложбина погрузилась во мрак, сделавшись похожей на мутный омут среди серебристого озера. Небо было глухое и морщинистое, точно слепленное из глины.

Пожевав немного, вождь сказал сыну:

— Поднимись, глянь еще раз, нет там наших?

Сполох сорвался с места, взлетел на возвышенность, постоял, всматриваясь. Потом замахал кому-то, крикнув:

— Эгей, сюда!

Вождь встал и, не переставая жевать, поднялся по склону.

— Вон они, вон! — тыкал рукавицей Сполох, показывая куда-то.

Вождь обкусывал кровавый слипшийся комок требухи. Пламяслав отрешенно сидел у костра. Чуть поодаль бродили лошади — пробивали копытами наст, подцепляли зубами прошлозимнюю несытную траву и ягель.

— Ладно, иди Головне помоги, — сказал вождь.

Сполох вернулся к товарищу, задорно бросил ему на ходу:

— Едут, голубчики.

Спустя некоторое время они услышали отдаленный голос Огонька:

— Мы думали, ты это… за холмы ушел, вождь. А там, за холмами-то, ну… мертвое место. Обманул нас Большой-И-Старый. Вот так.

И сразу вернулся страх. Мертвое место! Скверна к скверне…

Вождь смолчал.

Вскоре пропавшие родичи въехали в ложбину — все трое. Впереди — Светозар на кобыле, за ним — Жар-Косторез, последним — Огонек на собачьей упряжке. Светозар сполз с лошади, захрипел, вытаращившись дико:

— Мртвй мст. Нд хдть.

Огонек соскочил с нарт, затараторил:

— Мертвое место, вождь! Надо это… уходить. Нельзя тут оставаться.

Он переводил речь отца. Сам Светозар говорил с трудом. Пять зим назад медведь своротил ему челюсть, и с тех пор вместо слов у него получались отрывистые звуки, которые он проталкивал сквозь плотно стиснутые зубы.

— Клдн, — гудел он. — Йг чр.

— Да, да, проклятые чары колдуна, — поддакнул Огонек.

Жар-Косторез взял обеих лошадей под уздцы, похлопал их по мордам. Лошади нагнулись было к снегу, но Косторез дернул их за поводья, чтоб не застудили нутро. Огонек пытался унять разбушевавшихся собак: те дрались, рычали друг на друга и лаяли. Распрягать их было опасно.

— Хоч, хоч, заполошные! — крикнул Огонек, прохаживаясь по их спинам остолом.

Не сразу и не вдруг, собак удалось успокоить. Еще немного, и разъярившиеся псы бросились бы рвать на куски лошадей — настолько вошли в раж. Мало кто мог справиться с ними в такие мгновения.

Пока Огонек разбирался с собаками, вождь расспросил Жара-Костореза о метаниях по тундре. Ответов его Головня не услышал (мешал собачий лай), но по потемневшему лицу вождя сообразил, что дело плохо. Вождь перехватил взгляд Головни, крикнул ему и Сполоху:

— Закончили, бездельники?

Головня окинул взглядом жилище. Постройка уже выросла до уровня человеческого роста, пора было смыкать наклонные стены, завершать купол.

— Сейчас закончим.

За его спиной не утихал шум: повизгивали собаки, фыркали лошади, потрескивал костер. Вождь распоряжался:

— Огонек, накорми собак. Жар, привяжи лошадей к нартам, копыта проверь. Светозар, садись сюда, потолкуем. Старик, мох там остался или набрать?

Так буднично звучало это все, словно и не было где-то там, в серой мгле страшного колдуна с его волшебством, не было мертвого места за холмами, не было вещи древних, жгущей Головне грудь. А была тундра и был загон, а завтра еще будет Большой-И-Старый. Все как всегда.

— Закончили, — объявил Сполох, втыкая снежак в землю. — Принимайте работу.

Жилище наполнилось туманом. Маслянисто дымили светильники, расплывчато темнели очертания сидящих. Из тумана выпрастывались руки, хватали со снежного пола куски мяса и рыбы, втягивались обратно в туман. Ели молча, громко чавкали и рыгали.

Закончив есть, вождь откинулся к стене, поковырял в зубах, глядя поверх голов товарищей. Объявил:

— Завтра покажешь нам следы Большого-И-Старого, Светозар.

Тот замер на мгновение, неспешно вытер о меховик жирные пальцы.

— Нв бд хчшь нвлчь?

— Новую беду хочешь навлечь? — тихо перевел Огонек.

Все как по приказу перестали жевать, уставились кто на вождя, кто на Светозара.

— Завтра покажешь следы, — упрямо повторил вождь.

Правило загона: вождь — всему голова. Если он велит тебе прыгать через сугроб — прыгай. А если велит тебе показать следы — показывай. Без пререканий. Строптивым не место в загоне. Им место — среди зверолюдей и покойников.

Но как выполнить приказ, если слова вождя претят Огню? Как слушаться главного, если он требует немыслимого? Никакой он тогда не вождь, а еретик, ледопоклонник, собачья отрыжка.

Разве есть безумец, который отважится пойти в мертвое место, пускай даже и за Большим-И-Старым?

Загонщики ждали ответа Светозара. Он был зятем Отца Огневика. Ему одному позволено было спорить с вождем. Даже Пламяслав, старейший в общине, не имел на это права.

Светозар принял вызов. Полосы шрамов на его левой щеке побелели. Он устремил на вождя указующий перст:

— Чрз тб нпсть пршл.