Боги Египта

Одна из скульптур заинтересовала юношу больше остальных, снял с полки, разглядел, крутя в руках, хмыкнув, поставил на небольшой стол, за которым сам Менес иногда работал над глиняными моделями будущих скульптур. Вдруг решительно расстегнул и сбросил белоснежное схенти, оставшись в совсем коротеньком, едва прикрывавшем то, что мужчины прячут от любопытных женских взоров. Схенти легло на скромное ложе, на котором мастер коротал ночные часы, поверх него оказались брошены многочисленные золотые браслеты с рук Нармера, а потом и массивное ожерелье. Такое разоблачение ничуть не убавило привлекательности нового подопечного Менеса, Нармер был хорош сам по себе – крепкое тело, щедро умащенное маслами, короткий густой парик из черных шелковистых локонов, сильные для его возраста мышцы и небольшие изящные кисти рук…

Не замечая пристального внимания своего нового учителя, Нармер опустился на колени перед столиком, подхватил из-под рогожи ком глины, щедро (Менес отметил, что слишком щедро) смочил его водой из сосуда рядом и принялся мять руками. Именно то, что юнец не испугался испачкать свои холеные руки, понравилось скульптору и сыграло свою роль в согласии взять ученика.

Юноша очень старался повторить, но по-своему, выбранную скульптуру. Получалось не очень хорошо, его работа категорически не желала держаться, то и дело съезжая набок.

Но не это было самым главным. Менес прекрасно видел все ошибки ученика, как и то, что у Нармера безупречное чувство формы и пропорций. Бог Тот прав, у этого юнца талант и бешеная работоспособность, а еще упорство, за то недолгое время, что Менес наблюдал за ним, Нармер успел переделать свое творение трижды. И трижды потерпел неудачу.

Менес решил, что пора помогать.

Едва он переступил порог, юноша, не отрывая взгляда от своей работы, сообщил:

– Я Нармер. А ты Менес. Тот сказал. – Рука указала на полку с работами предшественников скульптора: – Это не ты делал. А вот там, – другая рука ткнула в противоположную сторону, – твои работы, когда учился.

Нармер точно определил, где что. Менесу это понравилось, но он поинтересовался:

– Почему ты так решил?

Юноша пожал плечами:

– Манера разная. Ученики?

– Учителя.

Нармер изумленно вскинул большие зеленые глаза:

– Чему они могли научить? Ты делаешь куда лучше.

Зеленые глаза в Египте не редкость, как и синие вроде глаз самого Менеса, но скульптора поразила глубина этих глаз. Наверняка полубог. Скульптор попытался вспомнить, у кого из богов зеленые глаза, но не смог, ведь обычно боги носили маски.

На замечание Нармера усмехнулся:

– Ученик обязательно должен превзойти учителя, иначе какой смысл учить? Если ты меня превзойдешь, буду рад.

– Превзойдешь! – с досадой фыркнул Нармер. – Чего оно не держится?

В голосе юноши против его воли прозвучала почти детская обида на непослушную глину.

Менесу стало смешно, но он сдержался, понимая, что ученик обидится. Скульптор опустился рядом на колени, подхватил ком глины, слегка смочил водой и принялся повторять фигурку, которую лепил Нармер. Опытный взгляд мастера сразу отметил и неудачу юноши, и его успех. А успех заключался в том, что Нармер точно уловил ошибку автора несовершенной поделки и попытался исправить. У Менеса имелась исправленная версия, но мастер был вынужден признать, что вариант, который пытался создать этот неуч, даже лучше его собственного. Пожалуй, бог мудрости, как всегда, прав, у этого мальчишки есть талант.

А вот снобизма или зазнайства Менес пока не заметил. Может, все не так уж плохо?

Нармер внимательно следил за работой учителя, уяснив собственную ошибку, смял глину в комок, смочил уже слегка и принялся создавать фигурку заново. Конечно, он работал не так уверенно и красиво, как Менес, но вполне достойно похвалы. Немного погодя на столике стояли две работы – мастера и ученика, и вовсе не отличались как сокол и ворона.

Внимательно осмотрев изделие ученика, Менес кивнул:

– Хорошо. Где-то учился?

Юноша спокойно покачал головой:

– Нет. Но мне нравилось лепить. А вот высекать совсем не умею.

Менес снова подумал, что снобизма не видит.

– Кто твои родители?

– Отец, наверное, Гор. А мать… не знаю, никогда не видел.

– Кто отец?

– Бог света Гор, хотя он в этом признаваться не желает.

Менес решил зайти с другой стороны:

– Тебя Тот воспитывал? Давно?

– Да, Тот. Всю жизнь, я и не помню, чтобы жил где-то еще.

Скульптор обругал сам себя, ну чего пристал к мальчишке? Гор так Гор, пусть верит, что сын бога, какое дело Менесу до его происхождения? Учился бы хорошо и работы не боялся, а кем рожден… Менес и сам не ведал своих родителей.

Бог мудрости, как всегда, прав – юноша схватывал все с полуслова, да и руки у него хорошие, достаточно один раз показать, как Нармер повторял так, словно учился многие годы. Менес был готов поверить в то, что рядом с ним сын Гора.