Богдан Хмельницкий

Войсковые есаулы Барабаш, Караимович, полковые есаулы Нестеренко, Пешта, Яцко и Чигиринский сотник Хмельницкий прибыли в Варшаву в двадцатых числах апреля 1646 года. Король принял их сразу же. На встрече был лишь канцлер Оссолинский и семь особо доверенных сенаторов, а также венецианский посол Джованни Баттиста Тьеполо, который при поддержке папского нунция в Польше должен был добиться венецианско-польского союза, направленного против Турции. Весной 1645 года вспыхнула венецианско-турецкая война. И Венеция была крайне заинтересована в союзниках.

Разговор начался с вопроса об организации военного похода казаков на Крым и Турцию. Король сам вел разговор, что немало удивило казаков. Владислав IV предложил казацкой старшине навербовать для похода на Крым пятьдесят тысяч казаков. Хмельницкий тут же подумал, что это противоречит «Ординации» 1638 года, установившей шеститысячный реестр, по смолчал. Он здесь был младшим по чину среди казаков, и ему надлежало молчать и слушать. Барабаш, выставив толстый живот, подобострастно проговорил, что на зов наияснейшего короля станут и сто тысяч казаков. Король удовлетворенно улыбнулся.

Но когда дело дошло до того, сколько нужно лодок для похода и каково должно быть их оснащение, все задумались. Тогда Хмельницкий сказал, что необходимо будет до ста ладей. А строительство каждой из них обойдется в сто талеров. Порешили на шестидесяти ладьях, на что старшине выделялось шесть тысяч талеров.

За участие казаков в походе на Крым король посулил восстановить давние вольности реестровцев, увеличить реестр до двадцати тысяч человек, ограничить размещение польских войск на Украине.

Воспользовавшись паузой, Хмельницкий заметил, что было бы лучше не допускать размещения польских войск дальше Белой Церкви. Переглянувшись с сенаторами, король молча согласился и снова предупредил, что вербовка казаков должна проходить тайно, поскольку это были подданные магнатов и шляхты, и неминуемой была бы буря негодования среди панов.

Встреча подходила к концу. Канцлер Оссолинский, который лучше других знал казацких старшин, особенно Хмельницкого, и на него возлагал основные надежды в задуманном предприятии, поднялся со своего места и поднес королю заготовленные заранее письма. Тот взял их и, посмотрев на ближе всех стоящего старейшего среди казаков Барабаша, передал их ему.

— Это вам мои привилеи. В них записаны все обещанные здесь мною казакам свободы. Прошу, однако, до времени не оглашать их и держать в тайне.

Старшине на постройку чаек тут же были переданы деньги, и она была отпущена домой.

Встреча с королем вызвала новый прилив сил у Хмельницкого. Сбывается его мечта — организовать казацкую армию, которую можно будет использовать для освобождения своего народа от ненавистного ига польской шляхты.

Он делился своей радостью со старшиной, но ответной реакции не получал. Хмельницкий сначала не придавал этому значения. Реестровая старшина всегда относилась к нему настороженно. Но когда подоспело время обратиться к Барабашу с тем, чтобы начать набор казаков и строить на Запорожье чайки, и тот сказал ему, что это еще не к спеху, он задумался. Решил немного выждать.

И в это время шляхта начинает действовать против Хмельницкого. Она не могла смириться с его независимым положением, с тем, что он не заискивает перед ней.

Началось с того, что комиссар Яцек Шемберг, славившийся беспощадными грабежами казаков, самовольно отобрал у Хмельницкого мельницу. Свою власть решил показать и Чигиринский староста Александр Конецпольский, сын великого коронного гетмана. Подстрекаемый Чигиринским подстаростой Чаплинским, который мечтал заполучить себе Субботов, за что обещал увеличить доходы магната, молодой Конецпольский заявил, что Субботов находится на купленных его отцом еще в 1633 году у Кристины Зубриковой-Коржевской землях и потому принадлежит ему, Александру Конецпольскому, а Хмельницкий на хутор никаких прав теперь не имеет. Действительно, земли Субботова и сам Субботов Богдан Хмельницкий получил по наследству. Официальных же бумаг на это у него не было — ни акта о наследовании, ни королевского подтверждения. Уходя в 1620 году на войну, отец Хмельницкого не думал о смерти и не оформил заблаговременно документы о наследовании для сына. Этим и решили воспользоваться Конецпольский и Чаплинский.

Хмельницкий защищал свои права, обращался к юристам, в суд, но везде получал ответ, что дело его не может быть выиграно. Тогда Хмельницкий пишет королю. Заинтересованный в казаках Владислав IV отнесся к жалобе Хмельницкого благосклонно и своим привилеем от 22 июня 1646 года закрепил за ним Субботов. Но не помог и королевский документ.