Богдан Хмельницкий

Левое крыло крепости защищали отборная венгерская пехота, нанятая недавно королем. Когда казаки Бурляя, крича и гикая, появились перед ней, она тесно сомкнула свои ряды и встретила наступающих сплошным огнем из ружей. Но казаки шли напролом, и венгры дрогнули. В это время венгров поддержал со своим отрядом Вишневецкий. Его удар был настолько стремителен, что казаки не выдержали. Упал раненый Бурляй. Его с трудом унесли с поля боя. На помощь собратьям бросился с конным полком Морозенко. Завязалась яростная сеча. На своем горячем скакуне Морозенко метался по полю, и его быстрая сабля сверкала как смертоносная молния. Но тут конь его пошатнулся и упал на передние подбитые ноги. И сразу же на Морозенко налетели ляхи. Еле отбили тело своего полковника казаки. Бой окончился неудачей и тяжелой утратой.

С великой скорбью оплакивало войско своего любимца. Не прячась, смахивал слезы Хмельницкий. Горевал о нем весь народ. Он и сложил о герое песню.

Ой, Морозе, Морозенку,
Ой да ти славний козаче!
За тобою, Морозенку,
Вся Вкраїна плаче!

А в следующем бою — новая беда. Тяжелую рану получил винницкой полковник Иван Богун — первая сабля Украины. Хмельницкий злился, а крепость все же держалась. И тут хан начал открыто высказывать свое недовольство, даже согласился на переговоры с поляками, и те зачастили к нему.

В стране и армии царил голод. Крестьяне требовали возвращения домой. Нужно было браться за хозяйство. Впереди была зима, а из-за войны ничего не было посеяно и нечего было убирать. Полковник Петр Головацкий открыто говорил крестьянам, которые находились в войске Хмельницкого: «Хватит воевать с панами, пора и гречку сеять».

Но Хмельницкий, несмотря ни на что, сужал кольцо осады вокруг крепости, продвигаясь к ней все ближе и ближе. Польский очевидец отмечал: «Мы были в отчаянии. Неприятель нас так обложил, что даже птица не могла ни прилететь к нам, ни вылететь». Катастрофическое положение поляков показано и в летописи Самовидца, который писал: «должны были падаль есть, да и того мало было, так как собак и кошек поели».

Из записки русского гонца Г. Кунакова, о событиях в Польше, декабрь 1649 г.: «И сидели-де Вишневецкий с товарищами у Збаража от казаков в осаде 7 недель, а к обозу их к коронному было казачьих самых жестоких 16 приступов. А из обозу Вишневецкого войско из осады на вылазки выходило дважды и с казаками билось, и с обеих сторон побиты многие люди… В коронном войске говорили все, чтоб им обоз покинуть и бежать всем; да укрепляя их и во всем ратным делом в обозе, в осаде будучи, промышлял князь Еремей Вишневецкий. А нужда им была в осаде большая: ели лошадей, и от тесноты и от нужные воды замытясь померли многие».

Вместо того чтобы спешным порядком идти на выручку осажденным прямой дорогой, король свернул в сторону на Броды и расположился под Белым Камнем. Очевидно, он ждал подкрепления, которое подходило очень медленно, а также вестей от литовского князя Радзивилла. По его расчетам он должен был уже овладеть Киевом. Но на пути Радзивилла встали крестьянско-казацкие войска под командованием полковников Криневского, Небабы, Подбайло, которые в жестоких боях в районе Чечерска, Речицы, Лоева задержали его.

7 июня 1649 года Радзивиллу под Звягилем удалось разгромить отряды Голоты. И сам Голота погиб в неравном бою. Сдерживать литовские войска становилось все тяжелей. Хмельницкий посылает сюда подкрепление во главе с киевским полковником Михаилом Кричевским. одним из тех польских шляхтичей, которые пришли к нему на службу и которым он верил до конца. Старый воин, он умел сражаться, но и его здесь постигла неудача. 21 июля под Лоевом его полк встретился с войсками Радзивилла. С переменным успехом бой продолжался целый день. Изрубленного саблями Кричевского казаки отнесли в лес, куда отступали сами. А утром Кричевского, бывшего без сознания, захватили гетманские жолнеры.

Он пришел в себя лишь на третий день. Стремясь узнать планы Хмельницкого, Радзивилл велел допросить Кричевского, но тот не сказал ни слова.

Когда ему стало совсем плохо, его спросили, не желает ли он, чтобы к нему позвали попа. Тот открыл уже помутневшие глаза и тихо ответил:

— Мало их будет и сорок.

Тогда предложили прислать ксендза.

— Дайте лучше холодной воды, — ответил Кричевский.

Слабыми руками он обхватил свою побелевшую голову и, сожалея о проигранной битве, так и умер, несокрушимый в своей стойкости.

И хотя в этих боях казацкое войско понесло большие потери, но дальше двигаться не мог уже и Радзивилл. К тому же в его тылу восстали белорусские крестьяне и городская беднота.