Богатыри не мы. Устареллы

Предполагаемый нижнеморалиец оказался прав – ни одна из дев-воительниц не смогла защитить еще не поруганную честь своей госпожи. Только моргенштерн Глоксинии (моргенштерны – они все такие!) по собственному почину оказал нападающим ожесточенное сопротивление: сначала зацепился за брошенную Перпетуей большую плетеную корзину, наполненную крупными незабудками, и нахлобучил оную на голову пытавшемуся взять его в плен разбойнику, а потом, неведомо как подпрыгнув, обмотался цепью за дубовый сук и, раскачиваясь подобно иномировому маятнику Фуко, дорого продал свою свободу, уложив ряд станичников точными ударами по темечку.

Три сотрясения мозга и один приступ клаустрофобии – такова была цена, которую обитатели Разбойничьего Леса заплатили за пленение пурийской принцессы и ее дев-защитниц.

Перпетую схватили и привязали к вековому дубу, кора которого хранила следы многочисленных вервий, участвовавших в матримониальных мистериях пурийских принцесс. Устроившись поудобнее и убедившись, что при привязывании не произошло непроизвольного самозадирания юбки, пленница с любопытством огляделась.

У самых ее ног располагался ящик с самым обычным песком, а поразившее ее сооружение оказалось покрашенной в красный цвет доской с ножками, на которой висели: багор, лопата, маленькая лопатка, топорик и два красных конических ведра.

Отобранное у дев-воительниц оружие – кроме коварного моргенштерна, к которому никто не посмел приблизиться, – сложили у подножия разбойничьего дерева аккуратными кучками (мечи к мечам, щиты к щитам, древковое оружие к древковому оружию). Связанных валькирий устроили штабелем по другую сторону костра. Выросшая в уважении к чужому труду Перпетуя невольно залюбовалась быстрыми и слаженными действиями душегубов. Когда основные работы были завершены, от утиравших лбы лесных братьев отделился один. Он был среднего роста, деликатного телосложения с невыразительным лицом, обрамленным невыразительной же бородкой и усами весьма заурядного цвета. Одет разбойник был в застегнутый на пять роговых пуговиц костюм из зеленой замши, под которым никоим образом не могло быть черного кружевного белья.

Скорее впалую, чем выпуклую грудь разбойника украшала достойная, расшитая рогатыми огнедышащими черепами перевязь, на которой висел оправленный в желтый металл рог. За спиной татя был лук, на поясе – меч, за поясом – нож, на ногах – сапоги со шпорами, на голове – охотничья шляпа с пером ушастого козлодоя, а на плече сидел сам козлодой немалых размеров и хлопал ушами, в одном из которых виднелась круглая серьга.

Разбойник подошел к Перпетуе и отвесил учтивый поклон.

– Приветствую уважаемую принцессу на Поляне Незабудок. Ваше Высочество, разрешите представиться. Гвиневр двадцать восьмой, прозванный Мертвой Головой за свою жестокость, двуличность, подлость, безбожие, окаянство, склонность к сыроедению и прочие дурные качества.

Принцесса хотела сделать книксен, но, во-первых, она очень устала, во-вторых, у нее сломался каблук, и, в-третьих, она была привязана к толстому дубу, так что ей пришлось ограничиться кивком и извинением за невольную неучтивость.

– Я понимаю положение, в коем оказались Ваше Высочество, – великодушно промолвил разбойник, голос у него был тонкий и печальный, и принцессе захотелось сделать ему что-нибудь хорошее, например, напоить парным молоком, – и не настаиваю на соблюдении этикета в мелочах. Как вы находите погоды? Вам не кажется, что для этого времени суток и года несколько прохладно?

– Да, – согласилась Перпетуя, – но прохладные ночи и обилие солнца днем благотворно влияют на созревание ягод и фруктов.

– Несомненно, – согласился разбойник. – Могу ли я поинтересоваться, почему Ваше Высочество сопровождают девятнадцать девиц вместо сорока, положенных по уставу?

– Мостик на краю леса сломался, – принцесса почла за благо утаить роль моргенштерна в сём печальном событии, – и часть моих верных подруг остались ждать на дальнем берегу.

– Это весьма прискорбно, – заметил разбойничий предводитель, – однако же делать нечего. Есть ли у вас, Ваше Высочество, какие-нибудь пожелания и предложения – или мы можем сразу приступать к отвратительной оргии?

Перпетуя хотела попросить что-нибудь от комаров, но вовремя вспомнила, что обязана гордо молчать, пока от нее не потребуют ее девственность, – и замолкла.

– В таком случае – мы начинаем, – сказал Гвиневр, и разбойники занялись приготовлением к оргии. Двое чистили репу, четверо – картофель, трое – морковь, один шинковал капусту белокочанную, и еще один крошил кинжалом лук репчатый. Перпетуя видела, как из глаз негодяя ручьём льются слезы, но ничем не могла ему помочь, так же как и еще четверым несчастным, что с рыданиями рубили головы и ноги связанным петухам породы леггорн.