Читаем Богач, бедняк полностью

Они с высокомерным видом, держась за руки, прошли через весь холл, всем своим видом давая понять, что они не сломлены, не побеждены. Половина людей здесь была похожа на местных детективов, поди разберись, кто из них говорил с ними по телефону, чей это был голос.

Им не хотелось расставаться, и они пошли на Бродвей. У стойки бара «Недик» выпили по бутылочке оранжада, ощутив во рту слабый вкус тропиков здесь, в этих северных широтах, потом вышли на Сорок вторую улицу, вошли в круглосуточный кинотеатр, сели среди публики — уклоняющихся от призыва юнцов, стариков, страдающих бессонницей, развратников и солдат, коротающих время в ожидании своего автобуса, и стали смотреть Хамфри Богарта в роли герцога Манти в фильме «Окаменевший лес».

Картина закончилась, а им не хотелось расставаться, и они остались еще на один сеанс «Окаменевшего леса».

Когда они вышли из кинотеатра, то по-прежнему не испытывали ни малейшего желания расставаться и пошли пешком до общежития Ассоциации молодых христианок. Они шли мимо затихших, бурлящих жизнью только днем высотных зданий, которые казались им павшими крепостями. До их квартала было еще далеко.

Расстались они только на рассвете, поцеловавшись на прощанье у общежития Ассоциации молодых христианок. Вилли с отвращением взирал на массивное здание с единственной горевшей тусклой лампочкой над входом, бросавшей свет на молодых девушек, возвращающихся с прогулок из центра и мечтающих поскорее добраться до своей кровати.

— По-моему, за всю славную историю этой громадины, — сказал вдруг он, — здесь так никого и не трахнули. Как ты думаешь?

— Сильно в этом сомневаюсь.

— От одной такой мысли мурашки бегут по коже, — мрачно заметил он, покачав головой. — Ну а ты, Дон Жуан? Любовник в корсете. Ну-ка, назови меня дерьмом!

— Не принимай все так близко к сердцу, — сказала Гретхен. — У нас впереди не одна ночь.

— Когда, например?

— Да хоть сегодня, — насмешливо сказала она.

— Сегодня, — машинально, спокойно повторил он. — Ладно. Думаю, как-нибудь переживу денек. Займусь делом, затрачу на него несколько часов. Например, стану искать по городу номер в гостинице. Где угодно. Пусть на Кони-Айленде, в Вавилоне, Палм-Бей, но, черт подери, я найду такой номер. Для капитана Эбботта и миссис Эбботт. Захвати свой чемодан, чтобы не вызвать подозрения всяческих королев Викторий. Набей его до отказа старыми номерами журнала «Тайм», если вдруг мы заскучаем и захотим что-то почитать.

Последний поцелуй, и он большими шагами пошел прочь: маленькая, понесшая поражение фигурка в белесом свете зарождающегося рассвета. Хорошо, что сегодня вечером он был в военной форме. Будь он в гражданской одежде, ни один портье в отеле никогда не поверил бы, что он уже достиг брачного возраста и мог жениться. Никаких сомнений.

Когда Вилли скрылся из виду, Гретхен поднялась на крыльцо, вошла в общежитие. Старуха, сидевшая за столом у двери, бросила на нее укоризненный, злой взгляд, словно говоря, что она в курсе дела, но Гретхен, взяв ключ, как ни в чем не бывало сказала:

— Спокойной ночи.

Пробивавшийся через окна слабый свет зари был всего лишь хитроумным оптическим обманом.

<p>Глава восьмая</p>I

Томас сидел в большой ванне, в горячей воде, от которой шел пар, с закрытыми от блаженства глазами, словно кот, когда ему чешут за ухом. Клотильда мыла ему голову. Дядя Гарольд, тетя Эльза и обе их девочки уехали в Саратогу, где ежегодно проводили свой двухнедельный отдых, и теперь весь дом находился в полном распоряжении Тома и горничной Клотильды. Было воскресенье. Гараж не работал. Откуда-то издалека до его слуха донеслись глухие удары церковного колокола.

Ловкие, проворные пальчики девушки приятно массировали ему голову, нежно гладили по спине, погружаясь в высокую шапку пены. Клотильда даже купила специально для него в аптеке сандаловое мыло за свои деньги. Как только вернется из отпуска дядя Гарольд, Тому придется перейти на свое обычное мыло — «Слоновая кость», за пять центов кусок. Если дядя учует запах сандала, ему несдобровать.

— А теперь ополоснись, Томми, — приказала Клотильда.

Том немедленно погрузился под воду, а Клотильда принялась старательно своими пальчиками перебирать волосы на его голове, промывая их и удаляя пену. Он всплыл, отплевываясь.

— Ну, теперь руку, — сказала Клотильда. Опустившись на колени перед ванной, она стала обрабатывать специальной щеточкой черную, впившуюся в кожу грязь и темную полосочку под ногтями.

Клотильда стояла перед ним на коленях голая, с распущенными черными волосами, волнами спадавшими на ее большие, полные груди. Даже сейчас, в этой смиренной позе, она была совсем не похожа на служанку. Она мыла его своими розовыми ручками с розовыми ноготками, и ее обручальное колечко поблескивало в хлопьях пены. После тщательного осмотра она положила щетку на край ванны.

— Ну а теперь все остальное, — приказала она.

Перейти на страницу:

Все книги серии Богач, бедняк

Похожие книги

Ада, или Отрада
Ада, или Отрада

«Ада, или Отрада» (1969) – вершинное достижение Владимира Набокова (1899–1977), самый большой и значительный из его романов, в котором отразился полувековой литературный и научный опыт двуязычного писателя. Написанный в форме семейной хроники, охватывающей полтора столетия и длинный ряд персонажей, он представляет собой, возможно, самую необычную историю любви из когда‑либо изложенных на каком‑либо языке. «Трагические разлуки, безрассудные свидания и упоительный финал на десятой декаде» космополитического существования двух главных героев, Вана и Ады, протекают на фоне эпохальных событий, происходящих на далекой Антитерре, постепенно обретающей земные черты, преломленные магическим кристаллом писателя.Роман публикуется в новом переводе, подготовленном Андреем Бабиковым, с комментариями переводчика.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Ада, или Радости страсти
Ада, или Радости страсти

Создававшийся в течение десяти лет и изданный в США в 1969 году роман Владимира Набокова «Ада, или Радости страсти» по выходе в свет снискал скандальную славу «эротического бестселлера» и удостоился полярных отзывов со стороны тогдашних литературных критиков; репутация одной из самых неоднозначных набоковских книг сопутствует ему и по сей день. Играя с повествовательными канонами сразу нескольких жанров (от семейной хроники толстовского типа до научно-фантастического романа), Набоков создал едва ли не самое сложное из своих произведений, ставшее квинтэссенцией его прежних тем и творческих приемов и рассчитанное на весьма искушенного в литературе, даже элитарного читателя. История ослепительной, всепоглощающей, запретной страсти, вспыхнувшей между главными героями, Адой и Ваном, в отрочестве и пронесенной через десятилетия тайных встреч, вынужденных разлук, измен и воссоединений, превращается под пером Набокова в многоплановое исследование возможностей сознания, свойств памяти и природы Времени.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века