Богач, бедняк. Нищий, вор.

— Дело не только в травмах, — продолжал Рудольф, — рано или поздно ты начнешь больше проигрывать, чем побеждать, или неожиданно почувствуешь, что выдохся навсегда, и тут-то тебя побьет какой-нибудь юнец. Тебе это известно лучше, чем мне. И что тогда? Как ты будешь зарабатывать себе на жизнь? В тридцать — тридцать пять лет начнешь все сначала?

— Не каркай.

— Я просто трезво смотрю на вещи. — Рудольф встал и снова наполнил стакан Томаса, чтобы подольше задержать брата.

— Ты все тот же, прежний Руди. Всегда счастлив дать дельный практический совет младшему брату, — усмехнулся Том.

— Сейчас я стою во главе большой корпорации, — сказал Рудольф. — Я буду набирать работников. Вакансий много, и я мог бы подыскать для тебя какую-нибудь постоянную работу…

— Какую? Водить грузовик за пятьдесят долларов в неделю?

— Нет, получше. Ты не дурак и мог бы в конце концов стать заведующим сектором или отделом, — сказал Рудольф, сам не зная, лжет он или верит в то, что говорит. — Все, что для этого требуется, — немного здравого смысла и желание научиться.

— У меня нет здравого смысла и нет желания ничему учиться. Разве ты не знаешь? — отрезал Том, вставая. — Ну ладно, хватит. Мне пора идти. Меня семья ждет.

— Что ж, поступай как знаешь. Может, наступит время и ты передумаешь…

— Я не передумаю.

— Послушай, может, я сегодня вечером заеду к вам посмотреть на твоего сынишку, а потом приглашу тебя с женой куда-нибудь поужинать? Что ты на это скажешь?

— Я на это скажу — шиш! — открывая дверь, ответил Томас. — Приходи как-нибудь снова посмотреть меня на ринге. Прихвати с собой Гретхен. Болельщики мне не помешают. Но не затрудняйте себя и не заходите ко мне в раздевалку.

— И все же подумай о моем предложении. Ты знаешь, где меня найти, — устало сказал Рудольф. — Кстати, ты мог бы приехать в Уитби и навестить мать. Она спрашивала о тебе.

— А что она спрашивала? Не повесили ли меня еще? — криво усмехнулся Томас.

— Она говорила, что хочет хотя бы раз увидеть тебя перед смертью.

— Маэстро, пусть вступают скрипки! — саркастически сказал Томас.

Рудольф написал на листке бумаги свой адрес в Уитби и номер телефона.

— На случай, если ты передумаешь, вот наш адрес.

Томас секунду колебался, потом небрежно сунул листок в карман.

— Увидимся через десять лет, братик… может быть… — Он вышел и захлопнул за собой дверь.

Рудольф уставился на закрытую дверь. Сколько живет ненависть? В семье, наверное, вечно. Он подошел к кровати, собрал деньги в конверт и заклеил его. Завтра он вложит эти деньги в акции «Д.К. Энтерпрайсиз» на имя своего брата. Придет время, в Томасу они понадобятся, но тогда их будет уже не пять тысяч, а гораздо больше.

7

«Дорогой сын, — читал Томас строчки, написанные круглым детским почерком. — Рудольф дал мне твой нью-йоркский адрес, и я решила воспользоваться возможностью, чтобы после стольких лет восстановить связь с моим пропавшим мальчиком».

В комнату вошла Тереза. Она была в фартуке, покрытое тоном лицо слегка блестело от пота. Следом за ней на четвереньках полз малыш.

— Письмо получил, — проворчала она. После того как он сообщил, что его пригласили поехать выступать в Англию и она поняла, что ее он с собой не возьмет, она была настроена не слишком дружелюбно. — Почерк женский.

— Господи, это от моей матери.

— Так я тебе и поверила.

— На, посмотри сама, — он сунул письмо ей под нос.

— Теперь у тебя еще и мать объявилась. Твоя семья растет не по дням, а по часам. — И, взяв ребенка на руки, она ушла на кухню.

Назло Терезе Томас решил дочитать письмо до конца и узнать, что надо старой ведьме.

«Рудольф рассказал, при каких обстоятельствах вы встретились, и, должна признаться, я была очень огорчена твоим выбором профессии. Впрочем, учитывая характер твоего отца, в этом нет ничего удивительного. Во всяком случае, это, вероятно, честный способ зарабатывать на жизнь. Твой брат говорит, ты остепенился, женат, и у тебя есть ребенок. Надеюсь, ты счастлив.