Богач, бедняк

Он нанес несколько довольно увесистых ударов, но юноша действовал страшно быстро, и ему удалось дважды достать Доминика довольно чувствительно. Без всякого сомнения, парень – боец. Но какой? Этого Доминик пока не знал.

– Ладно, хватит. – Доминик опустил руки, и Чарли стал развязывать тесемки на его перчатках. – А теперь слушай. Это не бар, а клуб джентльменов. Они приходят сюда не для того, чтобы получать синяки. Их цель – держать себя в форме и попутно обучаться мужскому искусству самообороны. Стоит тебе начать молотить их так, как сейчас меня, и через день ты отсюда вылетишь.

– Понимаю, – сказал парень. – Мне просто хотелось показать, на что я способен.

– Пока не на многое. Но у тебя быстрая реакция, и ты хорошо двигаешься. Где ты работаешь?

– В Бруклине. В гараже. Но мне хотелось бы найти работу почище.

– Когда, ты полагаешь, сможешь начать здесь?

– Сейчас. Сегодня. Я на прошлой неделе ушел из гаража.

– Сколько ты там получал?

– Пятьдесят долларов в неделю, – сказал парень.

– Думаю, я смогу платить тебе тридцать пять. Но ты можешь поставить раскладушку в массажном кабинете и спать там. Будешь помогать чистить бассейн, пылесосить маты, проверять оборудование и делать прочую подсобную работу.

– Согласен, – сказал парень.

– В таком случае считай, что ты принят. Как тебя зовут?

– Томас Джордах, – сказал парень.

– Главное, не впутывайся ни в какие истории, Том, – прозорливо заметил Доминик.

Довольно долго он и не впутывался. Работал быстро, был со всеми почтителен и помимо основных обязанностей охотно выполнял мелкие поручения Доминика и членов клуба. Он взял за правило всем улыбаться и быть особенно внимательным к пожилым джентльменам. Дружеская атмосфера в клубе и неброское богатство посетителей нравились ему; он любил проходить по высоким, обшитым темным деревом комнатам – библиотеке и залу для карточной игры, где стояли глубокие кожаные кресла и висели потускневшие от времени пейзажи Бостона тех времен, когда туда заходили парусные суда. Работа у Тома была нетрудной, с большими перерывами днем, когда он сидел и слушал воспоминания Доминика о своих выступлениях на ринге.

Доминик не интересовался прошлым Тома, а тот не считал нужным рассказывать о месяцах, проведенных на дорогах, о ночлежках в Цинциннати, Кливленде и Чикаго, о работе на заправочных станциях или о том времени, когда он был посыльным в гостинице в Сиракузах. Там он неплохо зарабатывал, приводя в номера проституток, пока однажды ему не пришлось вырвать нож из руки сутенера, полагавшего, что его девушки дают смазливому парню с детской физиономией слишком большие комиссионные. Томас ничего не рассказал Доминику и про то, как обирал пьяных клиентов и воровал деньги из номеров; он делал это не ради самих денег – к ним он был в общем-то равнодушен, просто ему нравилось рисковать.

Иногда, когда никого из членов клуба вокруг не было и у Доминика просыпалось честолюбие, он надевал перчатки и отрабатывал с Томасом комбинации, учил его различным приемам: как выбрасывать правую руку, как использовать голову и локти, как балансировать на пятках и избегать ударов, пригибаясь и увертываясь. Доминик все еще не разрешал ему сражаться с членами клуба, так как не был в нем уверен и не хотел неприятностей. А вот тренер по сквошу вывел Тома на корт, и через несколько недель из него получился неплохой игрок, и когда кто-нибудь из менее важных членов клуба оставался без партнера, Томас играл с ним. Проигрывая, он не огорчался, а выигрывать старался не сразу, чтобы не обидеть противника. К концу недели у него набегало долларов двадцать – тридцать чаевых.

Он сдружился с клубным поваром, найдя надежных поставщиков приличной марихуаны, и за это повар бесплатно кормил его.

У него хватало такта не вступать в разговоры с членами клуба. Это были в основном адвокаты, маклеры, банкиры и чиновники судоходных и промышленных компаний. Он научился точно записывать то, что по телефону просили передать их жены и любовницы, делая вид, будто ни о чем не догадывается.

Он не был любителем выпить, и члены клуба, сидя после тренировки за стаканом виски, похвально отзывались и об этом его качестве.

Его поведение не диктовалось какими-то определенными планами, он ни к чему не стремился – просто понимал, что ему же лучше, если солидные люди, посещающие клуб, будут относиться к нему хорошо. И потом, ему надоело бродяжничать и попадать в неприятные истории, неизменно кончавшиеся дракой и бегством дальше по бесконечным дорогам Америки. Он радовался покою, надежному крову клуба и благожелательности его посетителей. Карьеры он тут не сделает, говорил себе Том, но год складывается удачно. Он не был честолюбив. Доминик не раз намекал на то, что не мешало бы ему записаться на участие в матчах непрофессионалов, чтобы проверить свои силы, но Том неизменно увиливал.

Когда ему надоедала размеренная жизнь, он отправлялся в центр, подбирал себе проститутку и проводил с ней ночь, честно платя за честно оказанные услуги. И никаких сложностей наутро.