Бог Войны

Но ее нет ни в одном из этих мест.

Блять.

Я просматриваю комнаты, впервые проклиная размеры особняка. Но ее нигде нет.

Учитывая ее близкие отношения с Сэм, она могла отправиться в гостевой дом на ее поиски. Но мне кажется, она не стала бы делать это так поздно.

Несмотря на ее истерики, раздражающие траты моих денег на незнакомые мне благотворительные фонды и обычное высокомерное поведение, моя жена оказалась гораздо ближе к тем, кто находится далеко от нашего социального статуса.

Она запомнила имена всех работников и часто приглашает их смотреть с ней свои нелепые фильмы, даже несмотря на усилия Сэм создать дистанцию между Авой и ними. Она также всегда ругает меня, если я прошу людей делать свою работу.

— Дело в тоне. Да, они работают на тебя, но мы больше не живем в эпоху аристократии, и ты не их господин или хозяин, так что перестань вести себя как придурок и разговаривай с ними, как с людьми.

Она забывает, что я считаю девяносто процентов человечества или умственно отсталыми, или с застывшим на уровне десятилетнего ребенка развитием.

Все еще проверяя камеры, я достаю свой телефон, готовый набрать Сэм и Хендерсону. Кого волнует, что уже позже часа ночи, когда Ава пропала?

Я замираю, когда вижу ее, стоящую посреди заднего сада. Все еще в вечернем платье.

Под проливным дождем.

Я молча выругался, выскочил из офиса и по дороге наружу схватил зонт.

Из-за холодного порыва ветра мое лицо напрягается, а громкий звук дождя, уже не сдерживаемый стенами дома, гремит в ушах, как бушующие волны.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы добраться до сада, чуть не поскользнувшись на брусчатке, зигзагообразно заросшей травой.

Мои ноги останавливаются, когда я наконец вижу ее, стоящую посреди дождя. Мокрое платье прилипает к ее телу, как вторая кожа, подчеркивая изгиб ее груди и очертание ягодиц.

Она смотрит вверх, в небо, а фонарный столб позади нее создает мягкий ореол вокруг ее лица, когда струи дождя стекают вниз по ее вискам, щекам и шее, прежде чем впитаться в платье и упасть каплями на землю.

Я осторожно иду к ней и держу зонт над нашими головами, борясь с упрямым порывом ветра, который пытается его унести.

— Ава, все в порядке? — спрашиваю я, задавая риторический вопрос, потому что вижу, что все не в порядке.

Я даже не с ней разговариваю сейчас. Я разговариваю с ее призраком. С кем-то, кто давно ушел, несмотря на мои отчаянные попытки удержать ее.

Она отступает от меня и выходит из-под зонта, продолжая смотреть на пасмурное беззвездное небо. Поэтому я становлюсь рядом с ней и держу зонт немного позади, чтобы не закрывать ей вид, но все еще защищать от ливня.

— Пойдем домой, красавица, — моя рука обнимает ее за талию, и я слегка надавливаю, чтобы подтолкнуть ее вперед. Она следует за мной мгновение, но затем резко останавливается.

Ее голова механически откидывается назад, и она смотрит мне в лицо, но на самом деле не видит меня. Ее глаза бледные, несфокусированные.

Она не в себе.

Моя жена сейчас не более чем незнакомка.

Не похожа даже на свою тень, как это порой бывает.

Если ее родители или даже Ариэлла узнают об этом, они заберут ее туда, где, по их мнению, ей следует лечиться.

Я уже проходил через это и не повторю даже если мне будут угрожать пистолетом.

К тому же, я ее законный опекун, так что они не смогут ни черта сделать, если не хотят испортить и омрачить ее моменты ясности.

— Ты думаешь, что я красивая? — ее голос тихий, несколько потерянный, вялый и совсем не похож на насмешливый, энергичный голос Авы.

Но я все равно киваю.

— Скажи это снова, — она резко вдыхает и кладет холодную руку на мою грудь, ее движения неуклюжие и неуверенные. — Скажи, что ты считаешь меня красивой.

— Я считаю, что ты настолько красива, что иногда мне больно на тебя смотреть.

— Красивее, чем твои бывшие девушки?

— У меня никогда не было девушки, но даже если бы и были, они не сравнились бы с тобой.

Ветер завывает, едва не унося зонтик, а дождь усиливается, намочив мою руку, которую я не прикрыл, чтобы уступить Аве все место под зонтом.

Она проводит влажной ладонью по моему лицу, гладит и щиплет мою щеку, как будто я кукла.

— Ты настоящий?

— На сто процентов.

— А что, если ты перестанешь быть настоящим?

— Не перестану.

Она поглаживает мои губы.

— Я тоже думаю, что ты красивый.

И тут, внезапно, она хватает меня за обе щеки, встает на цыпочки и прижимается своими губами к моим.

Я на мгновение опешил, учитывая, что она никогда не прикасалась ко мне в таком состоянии. Она едва терпит мои прикосновения и, честно говоря, предпочла бы Сэм или даже Хендерсона вместо меня.

Сэм обычно помогает ей принять ванну, приносит ведерко сладкой ваты и остается рядом с ней, пока она окончательно не устанет.

На самом деле, мое присутствие, похоже, расстраивает ее и провоцирует эти приступы, поэтому я ограничиваю свое время с ней и не касаюсь ее без крайней необходимости.