Бог сумерек

От виски Смолянинов одурел, именно одурел, а не опьянел. Сидел, таращился в стену. Понимал, что пить нельзя больше, и не пил. Но два недвижных глаза смотрели на него. Он знал.

Он тяжело поднял руки, растер ладонями лицо. Глубоко выдохнул. Надо было приходить в себя.

В изящной бутылке зеленого стекла на столике был нарзан. Смолянинов облизнул пересохшие губы, плеснул в хрустальный стакан минералки, посмотрел, как она холодно кипит. Потом залпом проглотил воду, утробно икнул, поморщился.

Резко встав, он прошел по комнате. .Ну вот, порядок. И хватит виски.

Он позвонил на мобильный своему заму.

— Богачев? Ты далеко? Угу. Подъедь ко мне. Тот прибыл через восемь минут.

— Проходи, — буркнул Смолянинов, — садись. Воды?.. Или, может быть, выпить хочешь?

Богачев, садясь, слегка приподнял бровь: что-то за шефом прежде таких любезностей не замечалось.

— Нет, спасибо, — чуть помедлив, отказался он.

— Нет так нет, — закончил предисловие Смолянинов. — Тогда к делу.

Он покосился на бутылку и еще плеснул себе нарзану.

— Доложи по сегодняшнему дню, — коротко приказал он. — По порядку.

И выпил воду.

Скучным будничным голосом Богачев стал докладывать. Рассказал — в безупречной форме — о том, как дал задание киллерам и как на всякий случай решил проехать следом. Машина душегубов неслась как угорелая. Он приотстал, однако не терял их из виду. И он все видел: как “восьмерку” занесло, кинуло вбок и она вылетела на рельсы, прямо под поезд.

Какое-то время после этого рассказа молчали. Потом Смолянинов, не глядя на зама, проговорил:

— Твои выводы?

Богачев сделал паузу, как бы деликатно недоумевая: какие выводы можно требовать от человека, обладающего лишь спинным мозгом?.. Но эта пауза была крохотная. А потом он сказал:

— Мое мнение изменилось. Я подозреваю противодействие. И очень сильное противодействие…

— Ладно, — прервал с раздражением босс. — Что конкретно? Что предлагаешь?

— Я предлагаю усилить натиск, — монотонно произнес Богачев.

Раздражение полыхнуло в Смолянинове, но он сумел подавить вспышку.

— Легко сказать, — сквозь зубы скрипнул он.

Богачев молчал.

Смолянинов подвигал челюстью.

— Легко сказать… — повторил он. — И кто противодействует?

— Я думаю, дело в этом… в Коренькове, — ответил Богачев, слегка пошевелившись в кресле. — Да и психолог Огарков тоже. Он может понимать, что происходит… А что, совсем не удается выйти в коридор?

Шеф “Гекаты” долго молчал, прежде чем сказать что-либо. Наконец сказал:

— Почти. То есть.., — он зло дернул ртом, — реально ничего.

— М-да, — спокойно заметил Богачев. — Плохо дело. Смолянинов выругался, встал.

— Плохо! — Пнул ногой журнальный столик, и тот, дребезжа, откатился к камину. — Я и сам вижу, что плохо. Ты вот мне скажи, как надо, чтоб было хорошо… А?

Подчиненный едва заметно скосил угол рта вниз.

— Что я могу сказать?.. Конечно, они должны заметить, что их что-то бережет, отводит от них угрозу. Заметят. Если они только не совсем дураки. А они не.дураки. Тем более, если им удастся выйти на Огаркова. Я, кстати, уже после того… ну, после моста, заехал в институт, встретил его там.

— Ну и?..

— Спокоен, сосредоточен. Как обычно. Вид совершенно естественный. Правда, психолог есть психолог, его так просто не раскусишь.

— Ты проследил за ним?

— Обязательно. После работы он сел в машину, поехал к себе домой. Я его довел до подъезда, подождал. Минут двадцать прошло, он не вышел. Я развернулся и уехал.

— Не вышел!.. А может, только ты уехал, он и вышел. А?!

— Маловероятно. Да хоть бы и вышел… Да если даже предположить, что они нашли его, что теперь вместе, — что тут может быть? Да, они явно подозревают, что у них есть защита. Но грамотно пользоваться ею, а тем более в активную фазу переводить — это уж вряд ли. Конечно, они могут до этого дойти, научиться; особенно Кореньков — очень любопытный тип… Возможно, они даже нащупают коридор. Но время, время!.. Надо, чтоб им не хватило времени, — вот это и надо. Мы их должны опередить, а путь у нас только один — пробиваться к книге…

— У нас! Ну, легко сказать!.. Это не у нас, а у меня — у меня один путь! Не нам пробиваться, шкурой рисковать, а — мне! Так?!.

— Мы с вами в одной лодке. И из нее уже не выскочишь. Только плыть.

Смолянинов только рукой махнул на такую тираду.

— Ладно. Ничего другого все равно не придумаем. Грузно сел на скрипнувший под ним диван.

— Самое сволочное во всем этом… — неохотно проговорил он, — что жертвоприношение… ну, словом, показало такое, что лучше всего повеситься. Самый легкий выход.

— Ну, легкие пути нам заказаны. — Тут Богачев позволил себе улыбнуться.

— Ишь… остряк… Ладно, попробую…

ГЛАВА 13

— Да, — согласился Огарков. — Ведут. И приведут, должно быть; а иначе получается, что все было зря, не так ли?

— Так, — кивнул Палыч, — только я вижу, что это не зря. И впустую закончиться не должно.

— И не может, — добавил Игорь. — Не может.

— А раз так, то надо действовать, — замкнул круг Лев Евгеньевич. — Нам нужна вторая половина книги.

— Так вот и я о том же говорю… — начал было Кореньков, но Огарков перебил его, отрицательно замотав головой: