Бог сумерек

— Ехать надо, — кивнул Игорь. — Как?

— Это я на себя беру, — вмешался Федор Матвеевич. — У меня такая штука есть — лучше не придумаешь. “Москвич”-фургон, грузопассажирский, будка с окошком. Специально для хозяйства купил. Вот вы в будке и покатаетесь, никто вас не увидит.

— Так, — одобрил Палыч. — А как вы сторожку-то вашу оставите?

Федор Матвеевич успокоительно повел рукой.

— Вопрос отработан. Тут рядом лесничество, так там один мужик, Кузьмич. Ему на бутылку — и он хоть сутки будет сторожить…

На том и порешили. Федор Матвеевич сходил в лесничество, и Кузьмич охотно явился. Аванса ему, правда, не дали, сказали, что весь расчет потом. Он сглотнул голодную слюну, но делать было нечего. Согласился.

Через пятнадцать минут “нелегалы” уже тряслись в будке. Федор Матвеевич, после того как Палыч начал объяснять маршрут, сообразил, где этот институт находится, и сказал, что можно ехать. И поехали.

Палыч с интересом поглядывал в оконце: в таком транспорте он катил впервые. Игорь же по сторонам не глазел, он сидел спиной к боковой стенке фургона, и лицо его было задумчиво, немного печально.

Кореньков заметил это. “Вот холера, — озабоченно подумал он. — Нет, надо его расшевелить!”

— Эй, Игорек, — окликнул он. — Ты что это так по-смурнел?

Игорь улыбнулся одними глазами.

— Думаю, — ответил он.

— Много думать вредно. — Палыч подмигнул. — Не боись, судьба сама вывезет.

— Так я как раз о том и думаю. О судьбе.

— То есть?

— То есть я вспоминаю, как я приехал сюда на теткины похороны. Когда ехал, и мысли не было, что не вернусь обратно в часть. А вот приехал, побыл дома… и понял: все, не поеду. Почему?.. Убей, не объясню. А вот теперь доходит: потому, что я должен был вместе с тобой… и со всеми другими угораздить в эту историю и пройти ее всю, чем бы она ни закончилась.

— Хорошо, хорошо закончится, — поспешил утешить его Кореньков.

В этот раз Игорь улыбнулся по-настоящему.

— Твоими устами, Палыч, только мед пить.

— Выпьем, выпьем мы с тобой, Игорек, меду… — пообещал Палыч и выглянул в окошко. — О! Почти приехали. Почти, почти… Ух ты! — вдруг вскрикнул он. — Что такое… Черт, посмотри, Игорь, какая там кувырк-коллегия на мосту!

Игорь тоже сунулся к стеклу, увидел на дороге к мосту длиннющую автомобильную пробку, неспокойную и раздраженно гудящую клаксонами, причем некоторые машины, разворачиваясь в несколько приемов, спешили выкарабкаться из нее и сворачивали влево, подскакивая на трамвайных рельсах. А на самом мосту была тревожная суета, вспыхивали красные и синие маячки машин милиции и “скорой помощи”.

— Что за притча, — пробормотал Палыч, — авария, что ли?.. Похоже, так.

— Похоже… — протянул Игорь, всматриваясь, — похоже, похоже. Похоже, дело совсем скверное! — Он резко сдвинул стекло в кабину. — Федор Матвеевич! Что там за беда?

— Да вроде как с моста кто-то нырнул, — донеслось из кабины. — Парапет вдребезги, видите?.. И поезд на путях стоит, товарняк.

— Точно, смотри! — Палыч возбужденно схватил Игоря за руку. — Ч-черт, никогда не видел такого. Федор Матвеич! Вы видели…

Он как-то оборвался и замолк. Но Федор Матвеевич этого не засек и отозвался:

— Нет, не видел.

Палыч похлопал глазами. Вид у него был растерянный. Игорь повернулся к нему и сразу увидел это.

— Э, Палыч, ты что?

Тот моргнул и очнулся.

— Да знаешь… — осторожно промолвил он. — Опять близко…

Выразился Палыч, конечно, туманно, но Игорь понял.

— А! Озарило?

— Не совсем, но почти. — Кореньков пришел в себя, потер лицо ладонью.

— Что именно?

— Да не понял. — Палыч вздохнул. — Ясно, что оттуда, а что именно…

— Подъезжаем, — сказал Федор Матвеевич. — Вон аллея.

— Ага… хорошо.

— Я чуть в уголке встану, чтоб не видно было, как вы из будки вылезаете.

— Ну, Федор Матвеевич, вы сами психолог еще тот Палыч, ты ступай один, вдвоем нам там светить не следует.

— Ладно.

Федор Матвеевич действительно скромно пристроился в сторонке, и Палыч выпрыгнул из фургона, пригладил волосы, прихорошился, крякнул и с солидным видом попер к главному входу.

В вестибюле было совершенно пусто, если не считать вахтера — мордастой тетки, почему-то в берете. Она флегматично жевала бутерброд с сыром, запивая чаем из термосной крышки.

Палыч поздоровался и деловито осведомился:

— Огаркова Льва Евгеньевича могу видеть?

— Не можете, — прохладно ответила страж.

— Вот как! Почему?

— Обед, — еще короче объяснила вахтерша.

— M-м… — Палыч огляделся зачем-то с досадой. — До скольки?

— До двух.

Палыч поглядел на круглые стенные часы, присвистнул от огорчения: десять минут второго. От огорчения же он прошелся по фойе туда-сюда. Делать было нечего; назад в будку и ждать до двух.

— Ну что же, в два так в два. Пойду прогуляюсь, сообщил он тетке, которой до лампочки было, куда он пойдет, но она, к изумлению, разродилась необыкновенно длинной и вежливой фразой:

— Да пожалуйста, пожалуйста… Вот, в аллее можете погулять, там хорошо, свежо так, ветерок.

— В аллее, ладно. — Палыч кивнул. И только он сказал так, как глаза теткины выкатились, и она едва не поперхнулась бутербродом.

— А на ловца и зверь бежит! Вот он, Огарков. Уже тут!