Бог смерти не любит яблоки

“Ну-ну. Но я склонен верить, что ты не откинешься в ближайшие полчаса, а вот добраться до этих игрушек — вопрос жизни и смерти. Нашей. Да и, по-хорошему, нам нужно вернуть Агенору его непутёвое чадо. Не то чтобы это совсем уж наша проблема, конечно. Но, как ни крути, а Лис — давний и верный союзник. Странно было бы не оказать ему такую мелкую услугу.”

Танатос скривился: его личная ненависть к Агенору, давно засевшая глубоко внутри, в последнее время обрела когти и зубы. Но в чём-то Деймос был прав: смерть любимого сыночка формального главы Новой Гвады была бы очень некстати. Особенно сейчас.

Шум схватки стал ближе — коммандос под руководством Ли явно не зря ели свой паёк, — но и роботы лорда Эндрю, как убедился Танатос, были полны сюрпризов. По его прикидкам, штурмовой команде должно понадобиться ещё не меньше пары минут, чтобы добраться сюда. И только после того он сможет посмотреть в глаза Ли, выслушать всё, что она о нём думает (наверняка преимущественно нецензурное) и впасть на какое-то время в исцеляющий анабиоз… Звучит как мечта.

Он задержал дыхание, чтобы кровь не слишком быстро разгоняла заразу по организму, и застыл на месте, экономя силы.

Ну, по крайней мере, таков был план.

— У вас в груди дыра, — сообщили ему доверительно. — Это выглядит несколько… некомфортно. Должен ли я допустить, что вам подобные всё же не чувствуют боли? Или пропаганда всё же права, называя вас бесчувственными куклами?

Танатос мысленно поморщился и медленно повернулся к некому Джейди, одному из основных поваров заваренной нынче каши… Ну, либо ингредиентов. Пока что сложно было сказать наверняка.

Джейди Бэслеф был похож на своего отца, как минимум в общих чертах: шоколадная кожа, чёрные глаза, пропорциональное лицо. Даже сейчас, в откровенно проигрышных обстоятельствах, мальчишка всё ещё оставался отпрыском гвадской королевской фамилии в лучшем её проявлении. То есть, вышколенно-вежливым артистичным гением с высоким айкью, смутными моральными принципами, умением отлично держать себя на публике и склонностью к театральным эффектам. Не выбери он стезю так называемой честной журналистики, из него получился бы отличный политик…

Впрочем, какие его годы. С большой долей вероятности, ещё получится.

— Странно слышать такие комментарии от человека, который практически мёртв, — отметил Танатос. — Или сам не знаешь, что наниты могут убить тебя в любой момент?

— Ну могут, — Джейди легко пожал плечами, и, судя по оставшемуся совершенно ровным сердцебиению, даже не слишком лицемерил, — и что с того? Если уж умирать, то лучший способ это сделать — до последней секунды заниматься любимым делом. Вам это не приходило в голову?

Танатос удивлённо моргнул.

Он никогда не задумывался, какое дело у него любимое.

Болтать с Ли на веранде? Читать? Лечить? Возможно, что-то из этого списка.

— Интересная концепция, — признал он. — Не уверен, что она применима ко мне — я почти наверняка умру насильственной смертью, — но в целом имеет смысл.

Джейди сдавленно фыркнул.

— Ну вот и я о том же. К тому же, я всё ещё жив, верно? Что-то мне подсказывает, что, будь на то воля учителя, я отправился бы повидаться с венценосными предками ещё в первую секунду тревоги. И мне хотелось бы верить в то, что гвадцы сумели быстро найти способ противостоять сумрачному гению сразу нескольких безумных учёных… Но верится с трудом. А значит, во-первых, мне следует вас поблагодарить и признать, что для богов новой эры в вирте действительно нет ничего невозможного, а во вторых — я вряд ли в ближайшее время умру. По этому поводу можно будет написать благодарственное письмо батюшке… Хотя нет, всё же воздержусь. Ненавижу самодовольное выражение на его лице в такие моменты. Вы тоже?

Танатос усмехнулся и медленно склонил голову набок.

Всё же, мальчишка в полной мере унаследовал от королевского семейства одну поразительную черту — острое, пробирающее обаяние, застывшее где-то на грани между пси-способностью и талантом, порождённым годами королевского естественного отбора.

Неудивительно, что он ходит у отца в любимчиках.

— Сразу нескольких безумных учёных… — повторил Танатос задумчиво. — Как интересно. Следует ли мне понимать это так, что тебе известно, кто за этим стоит?

Джейди довольно блеснул глазами.

— Возможно, — протянул он. — И быть может, пока ребята там немного заняты, я мог бы даже поделиться своим мнением по секрету… Если, конечно, обстоятельства будут благоприятными.

Очаровательный ребёнок.

— И что же у нас нынче считается благоприятными обстоятельствами? — уточнил Танатос, примерно догадываясь, каким будет ответ.

— Один из главных принципов честной журналистики: ты мне - я тебе. Куда без этого нам, представителям, так, сказать, одной из древнейших профессий?.. Пожалуй, я мог бы поделиться некоторыми своими сведениями. В обмен, например, на часовое эксклюзивное интервью.

— Час? — усмехнулся Танатос. — А не маловато будет?

— Для начала хватит! Знаете, для вашей должности вы поразительно мало общаетесь с прессой. А общественность имеет право знать, не так ли?