Бог Разрушения (ЛП)

Тем не менее, эта комната, безусловно, самая чистая и новая в доме. Витражи украшены похожими на церковные портреты каких-то парней, которые, вероятно, важны, но я не смогу вспомнить их имена даже ради спасения собственной жизни.

Разноцветные огни отбрасывают радужное сияние на незаконченные, изуродованные статуи. У некоторых из них есть лица, а у других отсутствуют черты или даже целое тело. У других – только торсы без лица.

— Я думала, у тебя есть студия в особняке Элиты, которая защищена замком.

— Полегче со своей одержимостью.

Мое лицо вспыхивает, но я показываю:

— Я узнала об этом только в своих попытках саботировать тебя.

— Одержимость остается одержимостью, независимо от причины. Тот факт, что ты запинаешься, пытаясь найти оправдание, является достаточным показателем глубины твоей милой одержимости. Отвечая на твой вопрос, это моя вторая художественная студия, третья, если считать ту, что в университете, но та только для вида, поскольку она общая с другими студентами.

— А эта? — я показываю, затем поворачиваюсь к жалким статуям. Не знаю, почему мне жаль, что про них забыли.

— Она для скучных экземпляров, которые не прошли отбор. У меня есть теория, которую я хочу доказать.

Я поворачиваюсь к нему с вопросительным взглядом, но мои внутренности мгновенно скручиваются в комок от ужаса, когда мои глаза встречаются с его.

Темная энергия клубится в их глубинах, обещая вкус опасности и сожаления.

— Стой здесь ради меня и не двигайся. Как прошлой ночью.

— Зачем мне это делать?

— По той же причине, по которой ты приехала сюда со мной. Чтобы защитить свою драгоценную семью.

Я рычу, а он просто улыбается, затем гладит меня по макушке, как домашнее животное.

— Будь послушной, и никаких радикальных мер принято не будет.

Он подходит к статуе с половиной лица и осторожно поглаживает незаконченную часть пальцами, как будто не хочет задеть чувства настоящей статуи. Но почему мне кажется, что, если бы у Лэндона был шанс, он без колебаний стер бы эту статую, как будто ее никогда не существовало?

После тщательного осмотра он поднимает ее без усилий. Или, скорее, делает вид. Я вижу, как напрягаются его бицепсы, демонстрируя его сокрушительную силу.

Лэндон может казаться худощавым, и у него определенно меньше мышц, чем, скажем, у Николая или Джереми, но он все еще силен.

Он ставит статуэтку на что-то похожее на мешок с песком и садится на стул напротив нее.

Затем бросает на меня взгляд, кокетливо подмигивает, а затем достает сигарету и подносит ее к уголку губ. Прикуривая, он берет один из бесчисленных инструментов и перекладывает его из одной руки в другую, словно проверяя вес.

Кладет его обратно и достает другой, который, на мой взгляд, выглядит точно так же, снова вертит его в руках, затем вдыхает дым и выпускает в воздух тяжелое облако.

Меня никогда не волновал запах сигарет или табака в целом, но с Лэндоном это выглядит сексуальнее, чем должно быть. Во всем виновато это пресыщенное отношение и уверенность Бога, которые сквозят в каждом его движении.

Со свисающей изо рта сигаретой он снова гладит статую, у которой, как я замечаю, большая грудь. Потом проводит пальцами по изгибу, а затем один раз касается соска.

Два.

Мое тело горит незнакомым обжигающим огнем. Его рука скользит к ее горлу, и я чувствую, как колье сжимается вокруг моей собственной шеи, как будто это его пальцы.

Что за черт?

Его глаза вспыхивают на мне, и я замираю, боясь даже нормально дышать. Последнее, что мне нужно, это чтобы Лэндон подумал, что я нахожу его привлекательным в любом смысле. Он и так невероятно тщеславен.

— Вот. Ты такая послушная маленькая муза, — его рука все еще поглаживает и ощупывает статую, как будто это его возлюбленная.

— У меня не было выбора.

— Эти слова адресованы мне или тебе?

Он усмехается и, не дожидаясь моего ответа, принимается за работу. Его пальцы медленно, но верно формируют часть головы статуи.

Я поражена выражением его лица, когда он творит. Разительное отличие от его обычно насмешливого выражения. Хотя садизм все еще присутствует, есть и что-то другое. Я никогда не видела его глаз такими светлыми и увлеченными. Им часто наполовину скучно, как будто мир не имеет значения для его аморальной души.

Однако сейчас Лэндон настолько погружен в свою задачу, что, я не думаю, что он замечает, как легко берет инструменты или закуривает одну сигарету за другой.

Примерно через час я устаю стоять, поэтому пытаюсь опуститься в сидячее положение.

— Нет, — он качает головой, хотя ни разу не взглянул на меня с тех пор, как начал. — Не порть все.

— Я устала, — показываю я, но он по-прежнему не смотрит на меня. Поэтому я щелкаю пальцами.

Ничего.