Бог пива

И Энди, и лебедь-переросток обнаружились неподалеку. Энди стоял, гордо подбоченившись, но лицо его выглядело несколько растерянным. Рядом с ним стоял Касалан: в одной руке, как всегда, бубен; в другой, несмотря на то что было уже почти светло, – ярко пылающий факел. Перед Энди, покорно вытянув гордую шею, лежала птичка, напоминая чудовищную растрепанную перину. Жуткий клюв ее упирался Энди в подошву. Спасенная мной девица была тоже тут. Она стояла на коленях, обнимая Энди за бедра и уткнувшись носом ему в бок. Девица рыдала, Энди гладил ее по волосам.

– Послушай, Энди, – сказал я, подходя к ним и с трудом сдерживаясь, чтобы не заорать на мерзавца. – Если ты немедленно не объяснишься… да жутко представить, какая ответка тебе прилетит, если ты не объяснишься!

– Бьорн, братушка, – пролепетал Энди, – какая муха тебя покусала?

Энди лепетал искренне, и я немного смягчился.

– Объясни, что ты сейчас сделал!

– Да я даже не знаю…

– Хватит мямлить! Напакостил, так и отвечай, как положено мужчине!

– Да не мямлю я! – Энди тоже начал сердиться. – Я за тебя испугался, что птица убить может. Ну и околдовал, чтобы помочь!

– Что именно сколдовал? Объясняй толком!

– «Контроль» сколдовал! На птицу! Правда, ты на ней тоже в это время висел…

– Контроль?

– Да! Заклинание, позволяющее подчинить себе неразумное и неагрессивное существо на время, эквивалентное интеллекту кастера! Ну, то есть в игре оно так действовало. А тут – не знаю. Тут, братушка, заклинания что-то странно себя ведут… Тут оно даже называется не «Контроль», а «Оковы тяжкие»… И, судя по времени «Животворящего дождя», интеллект у меня тут совсем немереный…

– Ну, спасибо, – сказал я. – Вот, значит, мы с птичкой. Посмотри на обоих внимательно и объясни: кто из нас существо неразумное, а кто – неагрессивное? Обидно даже!

– Братушка, я же как лучше хотел!

– Не брат ты мне, – сказал я, вздыхая, – чароплетина иномирская.

– Ну хватит дуться…

– Да не дуюсь я. Просто ты – маг, а не бог. Не сын Одного, понимаешь?

– Понимаю. А это что, плохо?

– Это, может быть, и хорошо. Не знаю. Просто мы – не родственники!

– Да я знаю, что не родственники, братушка!

Я засмеялся. Забавный парнишка, на такого трудно сердиться.

– Так, значит, ты говоришь – твой мир называется «Игра»?

– Нет. Он у нас вообще никак не называется. Мир и мир… я даже раньше не был уверен, что другие бывают.

– Ладно, – сказал я. – Потом наши миры обсудим… Касалан, ты, как местный, можешь рассказать – кого это Энди приручил?

– Это железная птица.

– Чепуха. Я с ней дрался – она мягкая!

– Их называют железными, потому что на них не действует оружие. Стрелы и копья отскакивают, мечи не в силах повредить им.

– А, в этом смысле… Довольно рыдать, милая, ты бедному Энди всю штанину уже промочила, – сказал я спасенной контуперке. – Да и опасность давно миновала. Кстати, что ты там делала, за домом?

Девица покраснела и ничего не ответила.

– Ну, и не важно, что делала – то и делала. Беги скорее домой, родителей успокой – волнуются небось…

– В самом деле, Лиана, – строго сказал Энди, – хватит уже! Ступай ко мне и подожди там. Я приду к тебе, как только с делами разберусь.

Барышня кивнула и, закрывая заплаканное лицо руками, ушла.

– Кстати, Огненный чародей! – сказал я. – Что будешь с прирученной птичкой делать?

– Пока не придумал, – пожал плечами Энди. – Касалан, что с ними вообще делают?

– Ничего не делают. Они очень редки, и до сих пор нам не удавалось ни убить, ни поймать ни одной.

– Гм… – сказал Энди. – Может, мне ее просто отпустить?

– Угу, – хмыкнул я, – а она оклемается и снова на барышень охотиться станет. У меня есть идея получше!

– А конкретно?

– Конкретно… Давай ее к Елене пошлем, с письмом от меня. Сумеешь?

– Не знаю. Но попробовать можно…

– Касалан, дружище, мне нужен лист бумаги! Где взять?

– Нет бумаги, – сказал Касалан с сожалением.

– Папирус? Пергамент? Может, велум? – уточнил я. – Хотя бы береста?

– Нету, – развел руками Касалан. – Один запретил. Сказал, что от этих писулек все равно никакого толку: если не пасквиль, так донос. А у нас он душой отдыхает… Ну и запретил контуперам письменность.

– Демон меня того-этого! И как теперь быть?

– Бересты нету, – вздохнул Касалан, – но березы-то пока есть…

– Не надо бересты, братушка, – сказал Энди, достал из кармана рубашки маленькую книжечку и вырвал страничку. – Держи. Подойдет?

Вместе со страничкой он протянул мне и крохотный карандашик с графитовым стержнем. Страничка была очень качественно выделана, белая, с синеватым отливом. Сверху странички, прекрасным почерком с залихватскими росчерками и завитушками, была золотая надпись: «Кольцо миров». Надпись была отчеркнута двумя стрелами, ударяющими наконечниками друг в друга.

Энди хотел убрать книжечку, но я его остановил:

– Дай-ка подложить…

Легкими штрихами я изобразил на страничке грустную бородатую физиономию – эдакий автошарж. И написал: «Скучаю!!!» Теперь надо было раздобыть какой-нибудь шнурок и покрепче привязать послание к лапе лебедя-переростка.