Бог одержимых

Эрик откинулся в глубоком кресле и после недолгого раздумья сказал:

— Сейчас мне трудно отделить прочитанное от осмысленного. До столкновения с астероидом у меня было много свободного времени. Я перечитал почти всю корабельную библиотеку. И на обратной дороге, не сказал бы, что был очень занят. Правда, библиотеки уже не было…

Эрик на мгновение замолчал, потом продолжил:

— Стартовав с Луны, я вёз на Марс жилой модуль, укомплектованный оранжереей и системой жизнеобеспечения для пяти человек. За сутки до окончания основного разгона система защиты подала аварийный сигнал, и автомат отстрелил от корабля маршевые двигатели. Почему так получилось, неизвестно. Следственная комиссия по этому вопросу к единому мнению не пришла. Главное, что к моменту отстрела я уже был чертовски далеко и вышел на четыре пятых расчётной скорости…

Эрик говорил монотонно, даже нудно. Чувствовалось, что всё это проговаривалось им не один десяток раз.

— … Мне трудно описать свои чувства в те мгновения. И я никогда не пытался этого сделать. Я потерял двигатели и стал заложником инерции; органической начинкой очень большой консервной банки. Конечно, скорости, чтобы покинуть Солнечную Систему, мне бы не хватило, но вернуться я уже не мог.

— И что же Центр? — не удержался Алекс.

— Пожелал мне счастливого пути, — усмехнулся Эрик. — Они были больше озабочены потерей дорогостоящего оборудования, чем судьбой одного из добровольцев-пилотов. Когда понятное волнение немного улеглось, я решил тормозить маневровыми двигателями. Забегая вперёд, скажу, что именно с этого решения начался мой обратный путь. А тогда это выглядело ненужными мучениями перед неминуемой смертью. Эффективность такого торможения и в самом деле близка к нулю, но я тормозил полтора года! Я надеялся пройти рядом с Марсом так, чтобы его притяжение сделало траекторию моего движения более пологой по отношению к орбитам планет, тогда я остался бы внутри орбиты Юпитера. Оттуда меня ещё можно было вытащить…

— Помощь бы не пришла, — еле слышно проговорил Алекс.

Но Эрик расслышал:

— Да. Теперь-то мне это известно. Я был третьим, кто пытался достичь Марса и последним в этом списке. Но тогда это было совсем не очевидно. Я вёз на Марс жилой комплекс. Уже было построено судно, на котором с большим комфортом должны были лететь пять пассажиров и трое членов экипажа. В год моего отлёта никому и в голову не могло прийти, что больше полётов не будет.

— Почему же тогда их не было?

— Невыгодно. — Эрик пожал плечами. — Академические науки, особенно такие, как астрономия и её производные, неизбежно не рентабельны. Вот когда космонавтика станет коммерческим предприятием, когда космические корабли будут принадлежать частным лицам, у которых в полётах будет свой, корыстный интерес… о-о! Тогда ситуация изменится. Там, в конце дороги, должно ждать сокровище! Тогда и только тогда люди полетят к звёздам, как когда-то алчные португальцы покорили океан.

— Так что там с торможением? — вернулся к теме Алекс.

— Рассчитав с помощью Лунного Центра новую траекторию, я запустил маневровые двигатели. Теперь, чтобы ты лучше себе представил, как я жил следующие полтора года, мне придётся помучить тебя некоторыми техническими подробностями.

Маневровые двигатели не предназначены для непрерывной работы. Система охлаждения не может справиться с перегревом, поэтому двигатели приходилось запускать по очереди. Каждые тридцать минут компьютер по заданной программе производил переориентацию ракеты, и включал следующую группу двигателей. А так как их было три, то приходилось всё время быть начеку: пол и стены становились для меня под разными углами. Поэтому большую часть времени я просто лежал перед компьютером, привязанный к креслу и, как я уже успел тебе сообщить, знакомился с шедеврами корабельной библиотеки.

Разумеется, отработанные топливные ёмкости маршевых двигателей безжалостно сбрасывались. Каждый лишний грамм инерционной массы тащил меня всё дальше от Солнца; уменьшал и без того ничтожные шансы на спасение. Восемь раз за этот период я выключал двигатели и выходил в космос. Задача была простой: уничтожение балластной массы — по мере сброса топливных ёмкостей, оголялись несущие фермы, к которым эти ёмкости крепились. Я срезал их, возвращался на корабль и продолжал торможение. А металл, который был когда-то кормой моего корабля, обгонял меня и уходил вперёд, всё дальше, во мрак и неизвестность.

В результате шести месяцев этих мучений, мне удалось пропустить перед собой Марс, пролетев, тем не менее, достаточно близко к нему. Марс, в полном соответствии с расчётами, существенно подправил моё движение. Теперь мне предстояло пересечь орбиту астероидов под углом шесть градусов. Ещё через год я приблизился к астероидному поясу.