Бог одержимых

   - Это, конечно, тоже странно, - согласилась она. - Но меня интересует другое: как память о падении метеорита дошла до наших времён, если само падение случилось задолго до появления динозавров? Память - вот что самое поразительное во всей этой истории. И твои гости в шёлковых бурнусах - хранители этой тайны. А то, что ты назвал "большим камнем", обычным метеоритом быть не может. Хотя бы потому, что "камней" было несколько. Часть упала в Северной Африке, часть - в Южной Америке. Азии тоже чуток досталось. Но самый крупный упал здесь. Другие места падения издревле прикрыты пирамидами. То ли человек завалил выходы, и пришельцы умерли. То ли пришельцы умерли, а люди возвели пирамиды, как надгробия. Не суть. Важно другое: отверстие под озером открыто от начала времён. И получается так, что эта штука, там, под водой, - живая, и как-то общается с нами, с людьми. Потому-то я и настаиваю: кто тебе рассказал обо мне? Кто тебе меня показывал?

   - Раковина, - сказал я. - Прикладываю раковину к уху, и она шепчет картины.

   - Шепчет картины? Как это?

   - Откуда мне знать? - я на секунду задумался, а потом решил сказать правду: - До твоего появления я был уверен, что сошёл с ума. А теперь не знаю...

   - И где эта раковина? - она приподняла голову и увидела на столике Ленкин сувенир. - Это она?

   - Она, - ответил я, не двигаясь с места.

   Рамзия, скрипнув раскладушкой, дотянулась до раковины и немедленно приложила её к уху. Замерла. Прислушалась. Даже глаза закрыла.

   - Шумит, но что-то я ничего не вижу, - огорчилась она, усаживаясь обратно. - Может, покажешь, как это делается?

   - Легко!

   Но едва она передала мне раковину, как снаружи позвали:

   - Ко-Ла! Ко-Ла!

   - Легки на помине, - пробурчал я. - Это те чудики в балахонах. Сейчас опять на своём, хламидском, толковище откроют. Это недолго. Посиди здесь.

   Она сдержанно кивнула и осторожно вытянулась на раскладушке. А когда я выходил из палатки, укрылась с головой под пледом. Замёрзла, наверное.

***

   Снаружи было ярко, ветрено и солнечно. Гости жестами предложили расположиться у огнища. Костёр я ещё не разводил: Рамзия завтракала поздно. А до её появления мне хватало одного ужина. И то не каждый день. Так что хламидам пришлось дышать пеплом и греться у вчерашнего очага. Но они не возражали.

   Сегодня их было пятеро. Двое ловко присели по другую от меня сторону выжженного в траве пятна, а остальные занялись уборкой территории, тщательно осматривая лагерь в поисках битой посуды, тряпья и обрывков бумаги. Шучу, конечно. Нет тут никакого мусора. Просто иногда эти друзья природы действуют мне на нервы.

   Как обычно первым затянул тот, что помладше. Интересно они разговаривают: только губы! Никаких легкомысленных жестов, улыбок и подмигиваний. Только плавная, неспешная речь. О чём? - самому интересно.

   Сижу себе, поглаживаю Ленкину раковину и смотрю на гостей: прямые чёрные волосы, смуглые лица, раскосые глазки. Щёчки матово отсвечивают на солнце. Хорошо сидим. А потом те, что на "уборке", ещё и жратвы подбросят. Не сказал бы, что хожу голодным, но халява всегда приятна: и душе, и желудку.

   О! Второй заговорил. Вот как этот заткнётся, так они и начнут гипнотизировать меня. Оба. Молчком, но уважительно. А потом, когда я что-то пробормочу на их хламидский манер, они кланяться начнут. Будто понимают, что я им сказал. Только как это возможно? Если я сам не понимаю, чего говорю, откуда им знать, что я думаю? Говорю же - чудаки!

   Но сегодня с привычным порядком не заладилось: с берега закричали. Двое, что со мной сидели, вскочили. Подбежали "дворники"... Ух! Какие резкие. Не ожидал. А вот и про меня вспомнили: протягивают находку, смотри, мол, чего нарыли...

   Я и смотрю. Отчего же не глянуть, если кормильцам того хочется.

   И вдруг узнаю вещицу - ха! Ремешок, которым Рамзия плотик увязывала!

   А эти, в хламидах, не успокаиваются, напирают. Сразу видно - любознательность грызёт, обязательно им узнать надо: откуда у меня на пляже эта ленточка рисуется?

   Я и ответил: громко и значительно. Только не спрашивайте "что", потому что я по ихнему не понимаю. Кажется, я уже об этом говорил.

   Мне показалось, что они огорчились.

   А потом один из хламид к палатке побежал...

   ...Ну, и вытащил Рамзию за волосы на свет Божий. Крики... визг.

   Что дальше было, помню смутно. Только как-то сразу они перестали мне людьми казаться. Вижу не тела человеческие, а шарниры подвижные. Сгибаются-разгибаются, кружат, будто танцуют. Они быстры, а я быстрее. И всякий раз, как кто-то из них мне навстречу выдвигается, вот, ей Богу! - чувствую, куда руку приложить нужно, чтобы нападающий опрокинулся. И так со всей этой шайкой. Как они возле меня не изгалялись, какие только коленца не отплясывали, только танец этот всегда в пыли оканчивался.