Бог неудачников

Это была Псина! Она неслась по двору прямо ко мне! А за ней с испуганным лицом бежала Айгуль. Мне ничего не оставалось, как повернуть навстречу им, и уже через пару мгновений мы бы поравнялись… Если б только не грузовик, который до сих пор стоял поодаль, а тут вдруг взял и резко стартанул. Наверное, сидящий в нем водила решил прорваться к воротам, воспользовавшись тем, что все сконцентрировались вокруг экскаватора, а о нем забыли. А дальше все слилось воедино: визг тормозов и пронзительный крик Айгуль. Грузовик встал, как вкопанный, я обогнул его и словно в полусне увидел у переднего колеса Айгуль. Она стояла на коленях возле лежащей на земле Псины и спина у нее дрожала от рыданий… Стоп, сказал я себе, это все неправда, потому что этого не было в сюжете!

Глава XXIII

В участке я был такой пустопорожний, как будто меня накачали ударной дозой транквилизаторов. Инспектор, который оформлял мне мелкое хулиганство, временами посматривал на меня то ли с сомнением, что я на такое в принципе способен, то ли с опаской, как бы я тихой сапой еще чего не выкинул. Если верить тому, что было написано в протоколе, я устроил драку с водителем грузовика, но сам я почему-то этого не помнил. Зато помнил, как уже в автозаке увидел в окно стоящий рядом на светофоре «БМВ», а в нем Анатолия – мужа моей сестры Алки. Сто лет не видел, а тут – на тебе. Вольготно раскинувшийся на переднем пассажирском сиденье Анатолий гладил длинную ногу сидящей за рулем женщины, которую я с моей позиции не мог как следует рассмотреть, но это точно была не Алка. Уже потому хотя бы, что сестрица моя машину не водит, да и в Москву давно не выбирается. Однако не скажу, чтобы сие открытие меня поразило. Во-первых, я знал от матери об Алкиных подозрениях. Во-вторых, где вы видели российского мужика, у которого вместе с деньгами не завелась бы длинноногая, а то и две? А в-третьих, не все ли мне равно. Особенно сейчас.

Когда меня выпустили, было уже темно.

– Всего хорошего, – сказал мне дежурный и добавил, – вас ждут.

– Да-а?.. – заторможено протянул я.

А меня и впрямь ждали: Славка и Айгуль. Славка был примерно такой же, как всегда, а Айгуль я узнал с трудом: от слез ее скуластое личико совсем опухло и расплылось. Когда мы встретились взглядами, ее зашатало, и я поспешил ее подхватить.

– Я не знаю… Не знаю, как она вырвалась, – расслышал я сквозь рыдания, – я не хотела… Честное слово, не хотела…

Чтобы хоть как-то ее утешить, я осторожно погладил ее по голове. Волосы у нее были мягкие и прохладные.

– Ну что, пойдем? – спросил Славка и мы пошли.

Шли мы медленно. Славка чуть впереди, мы с Айгуль, приотстав на пару шагов. Я все еще ее поддерживал.

– Извини, но мы похоронили Псину без тебя, потому что не знали, когда ты вернешься, – сообщил Славка, не оборачиваясь.

– Где?

– Да там же, во дворе… Под деревом, у забора… Там никто особо не ходит, но если…

– Ничего, я не против.

– Тогда можно помянуть, – Славка остановился и распахнул полу куртки, во внутреннем кармане которой матово отсвечивала бутылка.

– Можно, – кивнул я, – только не здесь.

– Конечно-конечно, – оживился Славка, явно почувствовавший облегчение после того, как самая тяжелая часть разговора осталась позади.

И уже более привычным для него тоном изложил, что происходило вокруг конюшни в мое отсутствие, хотя я его и не спрашивал. А у ворот, по Славкиным словам, без меня бузили почти до вечера. Народ, конечно, с бульдозера поснимали, а вот укротительницу-депутатшу как лицо неприкосновенное покинуть ковш еще долго уговаривали. В итоге все кончилось тем же, чем и накануне. Не сумевшая прорваться за ограждение техника ретировалась, страсти утихли, люди разошлись. Короче, вопрос остался открытым, но меня это больше не трогало. Я даже отказался подойти к дереву, под которым зарыли Псину, чтобы не столкнуться с кем-либо из своих бывших соратников, возможно стоящих на посту у ворот. Поэтому бутылку мы распили дома на кухне. В основном со Славкой. Айгуль чисто символически отпила глоточек из своей рюмки, которую потом намертво сжимала в руках, глядя на миску Псины возле холодильника. В ней все еще лежал сухой корм.

Потом Славка пошел провожать Айгуль, а я завалился на свой диван и сразу же отключился. Спал я крепко и без сновидений, а проснулся на том же боку, на каком и заснул. По-моему, в последний раз со мной такое было только в детстве. Когда я открыл глаза, солнце уже вовсю било в окно, освещая пыль на столе и в углах. Я еще немного полежал, прислушиваясь к тишине в квартире, при этом меня мучил вопрос, дома ли Славка. Мне не хотелось его видеть, ни его, ни кого-либо другого. Не знаю, о чем бы мы могли говорить в такое утро. Привет-привет, как дела? А обсуждать случившееся накануне у меня не было ни малейшего желания. По этой же причине я, спохватившись, хотел выключить телефон, но оказалось, что он сам благополучно разрядился.