Бог Непокорных

Оруженосцы отволокли жертву в цитадель, спустились по каменной лестнице, ведущей в подземелья, и там передали тюремщикам. Руководил тюремщиками Веталь Холбаг, министериал Лилии, также было несколько новых, завербованных из ильсильварцев, но большинство тюремщиков работали здесь еще при старом графе. Кельмар проводил долгие ночные часы в подземельях (Составы изменили его тело таким образом, что теперь он почти не нуждался во сне), а иногда заглядывал туда и днем, но не опасался предательства. В Тэннак каждого из них командором был помещен астральный червь — этих тварей, как оказалось, был способен порождать змееныш. Астрочервь влиял на человека примерно также, как змееныш влиял на самого Кельмара, только более грубо, с явными побочными эффектами, и не давал носителю таких способностей, каковые давал командору его демон. Кельмар иногда думал, что астрочерви похожи на змееныша в той же мере, в какой сам змееныш походил на своего зловещего и могущественного родителя — тень от тени того, кто, без сомнения, обладал великой темной властью.

Змееныш, к сожалению, не мог производить астрочервей без остановки: ему требовалось около часа для того, чтобы сформировать в своем теле зародыша, который затем мог быть помещен Кельмаром в любого незащищенного человека, достаточно было лишь коснуться его левой рукой. Кроме тюремщиков, черви были помещены в Тэннак всех его рыцарей, и в отдельных оруженосцев и министериалов: некоторые из них, он знал это, верили в благородные идеалы также, как и он когда-то — их следовало нейтрализовать в первую очередь, дабы исключить брожение в умах. Червь, попадая в душу, начинал заполнять ее своими выделениями: дремавшие в человеке пороки пробуждались и расцветали, а сострадание и честь отходили на второй (а затем на третий, четвертый, десятый…) план. Поначалу Кельмар опасался, что подобная тактика полностью развратит солдат и приведет отряд к анархии, но змееныш уверил его, что поддерживает связь со всеми своими червями, и не позволит им развивать те пороки, которые способны сильно ухудшить дисциплину.

«Гхадабайн поддерживает с тобой связь таким же образом?» — Спросил тогда Кельмар у своего демона.

Он ощутил нежелание змееныша отвечать на этот вопрос и сконцентрировал внимание на демоне и на вопросе. Он уже знал, что это иногда работает: змеенышу не нравились пристальные взгляды и сосредоточение ума носителя на идеях — демон ощущал дискомфорт, который становился тем сильнее, чем больше давил на него Кельмар.

Непонятно было, с чем связано его нежелание говорить: с точки зрения Кельмара, вопрос был вполне невинен. Но, возможно, змееныш негативно воспринимал любые расспросы о своем родителе, вне зависимости от их важности.

«И да, и нет», — недовольно пробурчал наконец змееныш и спрятал голову в кольца.

«И в какой части — нет?» — Заинтересовался Кельмар.

Он давил до тех пор, пока змееныш не ответил:

«И я, и черви — члены хора. А он — мелодия.»

Тюремщики приволокли пленного солдата в камеру пыток. Наблюдая за его поведением, слыша его трусливые животные крики, Кельмар пришел к выводу, что нужный ингридиент можно получить прямо сейчас, не заходя сюда повторно. Он приказал палачам заняться пленником.

Пленника раздели, зафиксировали горизонтально и стали жечь его ноги факелом. Камера вскоре наполнилась запахом горелого мяса — если бы не вентиляция, дышать здесь стало бы невозможно. Мужчина истошно вопил. Кельмар спросил пленника — хочет ли он, чтобы мучения прекратились? Пленник заорал: «Да!!! Умоляю!!! Только пожалуйста… не надо больше!..»

Принесли ведро, которое палачи и тюремщики использовали для справления нужды — сейчас оно было полным на четверть. Пленника освободили и бросили на пол.

— Жри, — приказал Кельмар, показав глазами на ведро.

Мужчина содрогнулся, его едва не вырвало от одной мысли о том, что придется поедать чужие испражнения. Он бросил умоляющий взгляд на командора.

— Н-не м-могу… — Пленника трясло. — Н-не надо… прошу вас…

Кельмар перевел взгляд на палачей и те, схватив мужчину, потащили его обратно, к широкому деревянному ложу с ремнями и отверстиями для закрепления рук и ног. Снова крики, еще более истошные, кровь, текущая на пол… Пленник орал, что согласен на все, лишь бы пытка прекратилась, но Кельмар не давал палачам знака остановиться: пытуемые часто были готовы сказать все что угодно для того, чтобы остановить мучения, но когда пытка останавливалась, их намерения менялись и они принимались юлить и ныть. Через несколько минут мужчина потерял сознание. Кельмар сделал знак — пленника облили холодной водой, а затем, убедившись, что он пришел в чувство, вновь бросили на пол, перед ведром с испражнениями.

— Жри, — повторил Кельмар.

И мужчина опустил в ведро руку, зачерпнул вонючее месиво, а затем, давясь и содрогаясь, стал есть.

«Немного крови из сердца», — подсказал змееныш.