Бог Монстров

Ремус осматривает окрестности, как будто что-то ищет, и тогда я понимаю, что он знает, что я наблюдаю.

В животе у меня булькает тошнота, и, прежде чем я могу остановить себя, я вываливаю свою последнюю порцию еды на лесную подстилку. Мышцы дрожат от страха, я оглядываюсь, чтобы посмотреть, услышал ли меня Ремус или его люди, но то, как они даже не взглянули в мою сторону, говорит мне, что нет.

Слезы наполняют мои глаза, каждая клеточка моего тела умоляет меня пойти к Титусу.

Грудь Альфы дергается, поскольку его легкие начинают отказывать.

Иди к нему!

— Не совершай ошибки, я оставлю тебя здесь умирать. Ремус кружит вокруг Титуса, не отрывая взгляда от окружающего леса.

Титус качает головой, но у меня такое чувство, что это указание для меня, а не для Ремуса. Он не хочет, чтобы я давала о себе знать. Обеими руками закрываю лицо, я рыдаю в ладони. Секунды тикают, истощая мое терпение, в то время как Ремус стоит, заложив руки за спину.

Ожидание.

— Очень хорошо. Он поднимает руку, и один из его людей делает выстрел, от которого Титус падает на землю. Охранники оставляют Альфу, позволяя ему задыхаться, и в тот момент, когда их больше не видно, я выбираюсь из своего укрытия и направляюсь к нему. Даже рискуя быть замеченным и схваченным, я не позволю ему умереть.

Я не буду.

Падая на колени, я кладу его голову к себе на колени и роюсь в сумке в поисках лобелии.

— Держись, Титус, — говорю я сквозь рыдания и вытираю слезы, застилающие мне зрение. Каждая клеточка моего тела дрожит от страха, вызывая тошнотворную дрожь в животе.

Звук приближающихся шагов парализует мои мышцы, и я оборачиваюсь, чтобы обнаружить Ремуса и всех его людей, стоящих позади меня с направленными на меня пистолетами. Ремус качает головой, проводя когтистым пальцем по подбородку.

— Упрямая женщина. Ты намного сильнее меня. Если бы это была Агата, я бы сдался гораздо раньше. Избавил ее от боли и страданий.

— Пошел ты. Пока он говорит, мои пальцы продолжают шарить по сумке в поисках флакона, пока один из охранников не срывает сумку с моего плеча.

— Отдай ее обратно! Он умрет!

— Да. Это так. В этом-то и трагедия всего этого. Если бы ты вернулась, он, возможно, был бы жив.

— Ремус … Я сделаю все, что ты захочешь. Я пойду туда, куда ты захочешь. Пожалуйста, просто позволь мне спасти его. Пожалуйста!

— Все, что я захочу?

— Я клянусь в этом.

Щелчком пальцев он приказывает охраннику отдать сумку, а сам обшаривает карманы, прежде чем достать флакон с лобелией.

— Это то, что спасет ему жизнь?

— Да. Пожалуйста. Я протягиваю ему дрожащую руку, и он наклоняется вперед, чтобы вложить ее в мою ладонь.

Вырвавшись из моих рук, он перебрасывает флакон через плечо.

— Нет! Я вскакиваю на ноги для этого, и охранники хватают меня. С сильным замахом я бью одного из них по лицу и вслед за ударом бью ногой по яйцам.

Холодный шлепок отправляет меня кувырком на землю. Ботинок врезается мне в живот, прижимая меня к себе. Другой врезается мне в спину, боль сотрясает позвоночник.

Титус кряхтит и хрипит, царапая землю для меня.

Я ползу к нему по грязи.

— Титус… Наши кончики пальцев едва соприкасаются, когда он падает, все его тело замирает.

— Титус? Я хмурюсь из-за его неподвижности. Что он не просыпается, когда я произношу его имя. Мрачная, извивающаяся реальность обволакивает мою шею. Воздух в моих легких становится густым, таким густым, что я не могу дышать.

— Титус?

Ничего. Ни единого проблеска жизни.

Звуки, которые эхом разносятся по лесу, — это мое страдание, вырывающееся из груди. Кажется, весь мир перестает вращаться, и я застываю в этот момент.

Грубая, мозолистая поверхность кончиков его пальцев касается моих. Руки, такие изношенные, усталые и изуродованные, которые прикасались ко мне с таким благоговением. Сейчас они даже не дергаются.

Воспоминания возвращаются к тому дню, когда я впервые увидела его, выйдя на арену. Каким великолепным он был. Даже тогда он был намного больше, чем мир вокруг меня. Намного сильнее.

Холодная пустота в моей груди распространяется по ребрам, и я недоверчиво качаю головой.

Нет. Не Титус.

Руки тянутся ко мне, пытаясь оттащить меня от него, но я отталкиваю их. Я хочу свернуться калачиком рядом с ним, заснуть и никогда не просыпаться.

Руки сжимаются сильнее, земля врезается мне в колени, когда внешние силы пытаются разлучить нас.

Силы сильнее меня.

Он ушел. Мой Титус. Мой Альфа.

Любовь моя.

— Теперь отдыхай, мой храбрый солдат. Навсегда, — шепчу я ему, как будто мы здесь единственные. Как будто другие мужчины не стоят надо мной, издевательски смеясь.

Как будто мои слова — это обещание.

Глава 3 9

Я верю, что сердце разбивается поэтапно.