Бог Лезвий

– Господи, он псих. Самый чокнутый из всех. Прошлой ночью, когда мы стояли на другом лугу, я спряталась в кустах – и там было круто, я даже подумала, что здорово убежать прочь и не оглядываться.

– Тебе надо было так и сделать.

– Я не могла оставить тебя. Ни за что! Лучше я умру первой. И потом, там был Брайан. Чуть в стороне, в пятне лунного света. Он не видел меня, и я испугалась – знаешь, не хотелось показываться ему на глаза. Черт знает, как он себя поведет. Вдруг подумает, что я шпионила или типа того. Я просто сидела неподвижно, ждала, что он уйдет, и вдруг он начал говорить сам с собой. Это было правда страшно, Джимми. И я слышала, как он отвечал себе – но не своим голосом. Каким-то другим, и, клянусь тебе Пресвятой Девой, – она перекрестилась, – он звучал не так, как его. Я вся пошла мурашками от одного звука. Это был человеческий голос, но… с ним что-то не так, Джимми. Он обращался к нему как к Клайду.

– Наверное, это парень, о котором все говорили недавно. Повесившийся убийца.

– Не знаю. В любом случае, я не двигалась – просто смотрела. Мне было очень страшно. Пока я за ним наблюдала, он начал ходить туда-сюда, будто нервничал, и вскоре появился еще один голос… Это уже был совсем нечеловеческий голос, Джимми, очень громкий и надсадный, будто кто-то полощет горло водой с кусками битого стекла и умудряется произносить слова. Вот тогда я снялась и побежала. Боялась, понимаешь? Брайан – настоящий псих, бесповоротный. Говорит сам с собой и себе же отвечает двумя другими голосами. Я не знаю, как у него получилось сделать тот, самый последний. Они оба звучали непохоже на него, а в какой-то момент мне вообще показалось, что они друг на друга накладываются… словно говорят одновременно.

– Ты поняла, о чем они говорили?

– Нет. Он сидел слишком далеко. Я расслышала что-то про «бритву» и «завтра», а потом он резко сел – будто его ноги растаяли, – и сказал что-то… совсем безумное. Брайан сказал: «Клайд, выключи чертов телевизор». Я каждое слово расслышала. Так сказал, словно у кого-то неподалеку слишком громко включен телик, и это его бесит. Потом он замолчал и просто сидел с опущенной головой, и я тогда вернулась. Говорю тебе, Джимми, смотреть было страшно. Он сумасшедший.

– Я знаю, – нетвердым голосом откликнулся Джимми.

– Думаю, вот куда он пошел. Поворить с этим Клайдом… И с тем, вторым. Джимми, ты бы слышал! Я не знаю, что нужно сделать с голосом, чтобы он так звучал. Похоже на голос демона из того фильма, где мелкая девчонка блюет на священника, из…

– «Изгоняющего дьявола».

– Да, Джимми. Господи, Пресвятая Дева… это было ужасно.

3

31 октября, 05:49

Он проснулся до звона будильника и понял, что в постели один. Там, где обычно лежала Рокси, была лишь вмятина на простынях, над которой витал ее сладковатый запах, мешавшийся со свежим утренним воздухом.

Тед Олсен выключил будильник, потянулся и позвал:

– Рокси, ты здесь?

– Да, готовлю завтрак, – откликнулась она с кухни. – Иди сюда, здесь теплее.

Взлохматив волосы и поправив причиндал через прореху в трусах-боксерах, Тед отправился в ванную – умыться и почистить зубы. С утра он всегда первым делом чистил зубы, даже если собирался потом завтракать. Впрочем, чистка зубов переполняла его таким дивным ощущением собственной цивилизованности, что после завтрака он шел в ванную снова – и чистил еще раз. Доходило до того, что он забирал щетку и пасту на работу и два-три раза в день улучал момент, чтобы сбегать к умывальнику. В этом было что-то от фетишизма. Наверное, всему виной – извечно плохие зубы родителей.

Покончив с умыванием и решив не лезть в душ, он надел халат и из холодрыги ванной вышел в теплоту кухни – навстречу запаху бекона и яиц, навстречу Роксане.

Она стояла у плиты с лопаткой в руке, в своей короткой синей ночной рубашке, из-под подола которой, дразня, выглядывали нижние половинки ягодиц. Тед почувствовал приятное возбуждение, но часы его осадили. Встань он на полчасика раньше, у них было бы время. М-да, и так – всю жизнь. Времени нет ни на что. Ему всего тридцать пять лет, а уже надо подгадывать расписание, чтобы выкроить часок и переспать с женой. Великий боже…

Тед уставился на неумолимый бег секундной стрелки, прикидывая.

Нет, не выйдет. Этот говнюк Ларри скоро придет, и если вчерашняя ситуация повторится, придет раньше. Возможно, теперь, когда психопат, убивший патрульного Троулера, разгуливал на свободе, им следовало объединиться, но Тед был бы чертовски рад скорейшему возвращению всего на круги своя и отдельному, «под себя», служебному автомобилю.

Тед снял со спинки стула пояс с кобурой – Роксана готовила его каждое служебное утро, то есть почти каждый день, – и надел его. То была глупая привычка. Он ведь еще завтракал. Но после многих лет в дорожном патруле это стало таким же естественным действием, как застегнуть ширинку, – на самом деле, даже более естественным.

Мужчины и их оружие, подумал Тед.