Бог, который исчез, или Made in ∞

Вечером Адам заявил, что он с мальчиками с утра уходит на охоту. Это было для всех неожиданностью, хотя братья были рады развлечению. Но удивленная Ева все-таки спросила:

– А зачем? В доме всего полно. Для чего зря убивать зверей?

Адам поморщился. Он не сомневался, что она начнет задавать вопросы.

– Мальчикам пора взрослеть, – не вдаваясь в подробности, сказал он.

Братья переглянулись. Отец нес какую-то чушь. Если под взрослением он имел в виду умение охотиться, то сильно опоздал. Каин был намного более хитрый и ловкий охотник, чем Адам, да и Авель перестал считать подстреленных им зайцев и тетеревов.

– Отец, мы уже не новички, – на всякий случай заметил Сол.

Адам сердито на него посмотрел.

– И без вас знаю, умники, – фыркнул он. – Я имею в виду другое. Вам пора начинать становиться настоящими мужчинами.

– Что ты имеешь в виду? – с подозрением спросила жена. Она снова, как на грех, подумала, что муж все-таки нашел место, где водятся козы.

Адам строго и многозначительно посмотрел на свое семейство.

– Мужчина, – заговорил он, – это не только существо, которое занимается добыванием пищи. У него есть и другое предназначение. И этим он отличается от женщины, назначение которой оберегать очаг и рожать детей. Без этого род прекратит свое существование. Это ее удел, в котором мужчине отведено не так уж много места. Но мы-то сами другие. Разве великий Саваоф создал нас только для того, чтобы оплодотворять женское лоно и заботиться о пропитании самки и детенышей?

Ева с сочувствием, как на больного, поглядела на мужа, а братья, скучая, опустили головы.

– Конечно, нет, – с все большим воодушевлением продолжал Адам. – Мы тоже предназначены хранить и пестовать своего ребенка, но духовно. С верой в великого Создателя и его милосердие. Пришло время и вам, юношам, начинать служить богу Саваофу. Вы станете вместе с мной приносить Господину дары и говорить с ним, надеясь быть услышанными. Завтрашняя охота предназначена для того, чтобы показать усердие и добыть самый лучший дар для святилища.

– Какого-такого святилища? – удивилась Ева.

Адам презрительно посмотрел на нее.

– Неужели тебе, женщина, никогда не приходило в голову, что те жалкие объедки, которые ты кладешь у дерева памяти, лишь насмешка над Великим и моей верой в него? – Мужчина обвиняюще направил палец на жену. – Но не в моем праве за это судить тебя. Ты, Ева, сама знала Бога и разговаривала с ним. И он сам покарает тебя, если захочет. Но ты – мать моих детей, и я всегда верил, что творимое тобой богохульство – результат простодушной наивности. Я давно пытался загладить вину, нашу общую вину, перед богом. Я построил ему святилище, чтобы Саваоф мог видеть истинное проявление моей любви к нему. И твоей любви тоже.

Адам замолчал. Его глаза блестели.

– О чем это он? – тихо спросила Ева Каина, слегка пихнув того в бок.

– Понимаешь, мама, мы с братом не хотели тебе говорить. Он давно еще, до рождения Авеля, построил что-то вроде дома бога и приносит в нем жертвы Саваофу. И еще он там с ним разговаривает, – так же тихо ответил юноша.

– Он разговаривает с самим Саваофом? – с испугом спросила Ева.

Каин скривился.

– Я даже не знаю, как это назвать. Отец уж точно говорит без умолку. А вот ответа я не слышал никогда, да и самого бога не видел.

Ева понимающе, с грустью кивнула. Ей стало понятно, почему Адам редко бывает дома.

Мужчина, наконец, вышел из транса.

– Так что, мальчики, собирайтесь, – уже буднично сказал он сыновьям.

Каин задумался.

– Знаешь, отец, – осторожно начал он. – На охоту я завтра не пойду. Мне нужно поработать в поле. Да и вообще я не очень понимаю, зачем Саваофу трупы, если сам он мяса не ест. Мне об этом рассказала Каина.

Лицо Адама потускнело.

– Да как ты смеешь, негодяй, мне перечить и сомневаться в богоугодности даров, – просипел он. – Разве то, чему я тебя учил, прошло даром? Разве я не объяснил, что важна не плоть этих животных, а само жертвоприношение? Их смерть.

Но вспышка Адама не испугала юношу. Он действительно перестал быть мальчиком.

– Ты знаешь, отец, – спокойно сказал он, – мы с братом, как ты знаешь, ходим к Лилит и Каине. Жене Саваофа и его дочери. И их бог совершенно отличается от твоего. Он не требует ничьей крови. И такой он мне нравится намного больше.

Рука Адама непроизвольно сжала нож. Пульсирующая болью охватил его голову. Испуганная Ева встала между отцом и сыном. И мягко, но крепко взяла Адама за руку.

– Успокойся, отец, – с мольбой в голосе проговорила она. – Это же твой сын. Может, он и вырос, но ум его еще не зрел. Вспомни, тебе ведь тоже не все вещи сразу казались очевидными.

Адам расслабил руку.

– Дай ему время. Он и сам, в конце концов, поймет, что ты говоришь истину, – добавила женщина. Она, конечно, так не думала, но сейчас было главным выиграть время и уберечь сына от беды. Они, навалившись, наверно, справились бы с Адамом, но пролилась бы кровь. Этого она не хотела.

– А-а, значит, ты признаешь, что мои слова истинны? – со злорадством произнес Адам.

– Да, – просто ответила Ева и склонила голову, а затем, повернувшись к Каину, добавила: