Бог, который исчез, или Made in ∞

Но, в конце концов, все это под одеждой не видно. Самое страшной было в другом. Куда ей было деть лицо? Оно и так никуда не годилось в сравнении с прекрасным лицом матери, а тут еще эти гадкие прыщи, которые как будто назло переползали с места на место. Разве могла она в таком виде показываться Каину? Она подросшего Авеля стеснялась. Хотя, если честно, прыщи были и у него. Но он все равно оставался симпатичным.

А теперь с ней, похоже, совсем случилась беда. У нее откуда-то снизу пошла кровь. Наверно, болезнь разыгрывалась. Ведь кровь просто так не течет. И девочка снова во весь голос зарыдала. Выплакавшись, она все же решила поговорить с матерью. Хотя не была уверена, что та сможет ей что-то объяснить. Но все равно ближе никого не было.

Лилит с тревогой смотрела на дочь. Она давно заметила, что та вытянулась и стала меняться. И хотя мать не обладала сколько-нибудь достаточными знаниями, она каким-то скрытым чутьем догадалась: видимо, настало время превращения ребенка в женщину. Как это осуществляется в действительности, она знать не могла. Но казалось очевидным: у дочери должно появиться то, что есть у нее самой. Поэтому она почти не волновалась, когда у той стала увеличиваться грудь и расти волосы, где их не было раньше. Она пыталась успокоить Каину, но та снова начинала паниковать, резонно подозревая, что мать и сама не знает, что и как. А когда появились прыщи, то и вообще перестала ей доверять. У матери-то их не было, а значит, никакого отношения к взрослению они иметь не могли.

Чуть успокаивало то, что они появились и у Авеля, который тоже менялся. Но и это успокоение было временным. Поэтому решение Каины пожаловаться Лилит на кровотечение было вовсе не таким простым. Но реакция матери ее удивила. Вначале на ее лице появилось облегчение, потом слезы на глазах, а затем она рассмеялась. Лилит крепко обняла Каину и ласково ей зашептала:

– Дурочка моя маленькая. Красавица моя. Теперь я точно успокоилась. Хотя, наверно, виновата сама, что тебя не предупредила.

Каина вопросительно посмотрела на мать.

– Не предупредила о чем?

– Понимаешь, я могу судить только по себе. У меня, сколько себя помню, постоянно приходит такое время, когда в течение нескольких дней идет кровь. А потом бесследно проходит. И почему-то такого не было, когда я вынашивала тебя. Так что, родная, – она поцеловала девочку в щеку, – тебе не нужно бояться. Ты просто, я уверена, превратилась в женщину. А из-за прыщиков не переживай. Ты же видела, как удивительно меняются птенцы, превращаясь во взрослых птиц. Они вообще перестают быть на себя похожими. Вот и человек, наверно, вырастая, сильно меняется. Потерпи.

Каина не знала, что думать. Но в глубине души чувствовала, что мать права. Чуть успокоившись, она поинтересовалась:

– А почему ты засмеялась, когда я рассказала тебе про кровь? Разве от этого должно улучшаться настроение?

Мать усмехнулась.

– Пока не скажу, но клянусь, это касается только меня, – загадочно сказала Лилит.

А рассмешило ее странное совпадение. У дочери начались «женские дела» тогда, когда у нее они прекратились. Лилит была беременна. От Каина.

Адам был в плохом расположении духа. Ему было нелегко с Авелем. К его удивлению, даже сложнее, чем с Каином, который, по крайней мере, в детском возрасте безоговорочно признавал авторитет отца. А этот был другой. Менее послушный и более насмешливый. Это раздражало, хотя, конечно, его отцовское недовольство никогда не перерастало в настоящую неприязнь. Он слишком его любил. И вовсе не был глупцом. Хотя у Евы, возможно, была и другая точка зрения.

Адам прекрасно понимал, что их жизнь сильно изменилась по сравнению с былыми годами. Изменились и они сами. Их сыновья росли в разных условиях. Тяжелое и часто полное опасностей существование Каина во многом отличалось от более размеренного и спокойного, выпавшего Авелю. А тут еще, как на грех, Каин разыскал Лилит. Прекрасную, сбежавшую от него Лилит. Которая и тогда, в те далекие времена умудрялась вносить сумбур в его мысли. А теперь нечто подобное проделывала с его детьми. И он ничего не мог поделать. О какой неизмеримой пропасти между смертным человеком и богом он мог теперь им говорить, если они играли с дочерью самого Саваофа? А та рассказывала, как отец катал ее, маленькую, на шее. А уж тем более Адам не хотел даже задумываться о том, что произошло с его авторитетом, когда сыновья узнали, что Лилит ушла от него.