Бог из машины

И тут Рэйс задумался снова. Про контузию, ожоги, а в особенности про чуть было не пробившую ему голову пулю писать не хотелось. Совершенно. Конечно, эрна Крэйдилейн не станет докучать сыну-адмиралу излишней заботой: это недостойно благородной владетельницы, да и возможности такой у матушки нет и не будет еще очень долго. Но к чему тревожить ее даже упоминаниями о незначительных этих ранениях? А не написать нельзя! Потому как эрна Крэйдилейн – не дура и прекрасно понимает: совсем невредимым из такого морского боя, как Лейриаррское сражение, не выходит никто – ни адмирал, ни последний юнга. И что же делать? По-ролфийски суровый и требовательный с подчиненными (а среди народа Морайг человека мягко-доброжелательного и покладистого никогда не назовут хорошим командиром – ролфи искренне считают, что чем громче на них рычат, тем лучше), перед матерью эрн Сэйлит откровенно робел, мгновенно превращаясь в застенчивого послушного мальчика, стоило ему сойти с борта флагмана своей эскадры и ступить на порог родительского дома. Даже Священные Княгини, обе сразу, не вызывали у Рэйса такого душевного трепета. Просто потому, что его богиня покамест смотрела на него глазами матери, а какой ролфи в здравом уме станет задирать хвост на богиню?

Он заснул, положив голову на так и не законченное письмо и не выпуская пера. И пришла в его сон женщина с длинной толстой косой, чье серебро отчетливо отливало зеленью, и положила тяжелую сильную руку ему на плечо, и утерла пот с горячего лба, и поцеловала в сомкнутые веки.

– Не плачь о «Княгине», Рэйс, мой сын, – молвила Морайг, Мать Всех Ветров. – Она теперь со мной. Ты зажег яркий огонь для своих братьев, мальчик, им не пришлось долго искать дорогу. Спи, Рэйс. Спи, мой сын. Я пришлю завтра ветер в твои паруса, а пока – спи.

Вилдайр Эмрис эрн Лэнси, Священный Князь

Богиня пришла к нему на излете ночи, когда серебряные косы лучей ее светила разметались по идеально гладкому покрывалу моря Кэринси, словно по простыням черного шелка. Штиль смешал бы все планы Вилдайра, если бы он изначально не строил таких планов, нарушить которые может каприз Госпожи Всех Ветров. Он ждал ее прихода, конечно же. Немыслимо было и подумать, чтобы она не навестила возлюбленного здесь, в просторном адмиральском салоне «Короны Шанты». Ждал – но, как всегда то бывало прежде, все равно оказался не готов.

– Ты думал не обо мне, мой волк, – в гулком, чуть хрипловатом, словно звук сигнального колокола в тумане, голосе не было упрека, только констатация. – Твои мысли заняты моей Сестрой и ее дочерью. Снова.

Священный Князь по-волчьи прижал уши. Не стоило обольщаться спокойным миролюбием Морайг – Серебряная Луна изменчива, как и ее воплощения. Она не только Море и Ветер, она еще и Обман. Та, что предстает сейчас в облике Мэрсэйл, убивает с той же безмятежной улыбкой на устах, с какой дарит любовь. С нею нельзя договориться, каждый ролфи это знает. Только принять и любить.

– Я вызвал этим твой гнев, Изменчивая?

– Нет. – Жесткие сильные пальцы скользнули по косам ролфи в мимолетной небрежной ласке, словно богиня потрепала по холке верного пса. – Не вызвал. Я пришлю тебе ветер наутро, и он будет попутным. Твоя эскадра не опоздает на встречу с Рэйсом. Он славно потрудился, он и его свора – отметь их, мой волк. Я довольна жертвами: мои сети полны добычи, а в лодке стало тесно от героев.

– Но пришла ты не затем. – Вилдайр потерся щекой о мозолистую ладонь богини и заглянул ей в глаза. Морайг посетила его нынче не ради любви – для того чтобы дарить Князю свою милость, у нее была Мэрсэйл. – Зачем же?

– Твой змееныш. – Серебряная Луна отняла руку от его щеки и отступила на шаг. – Или лучше сказать – птенец, а?

– Не… совсем мой, – ролфи сморщил нос. – Птенец Эска.

– Не лукавь со мной, Вилдайр, – она ухмыльнулась. – Ты его уже присвоил. Разве кто-то из моих детей отдает добровольно добычу, уже побывавшую на зубах и распробованную? Ты забрал его себе, а вскоре надеешься заполучить и его мать. Об этом ты думал.

– Что с Шэйрром? – Вилдайр нахмурился. Он не любил, когда Морайг играла с ним в намеки – кому понравится, когда с тобой играют? Но в эту ночь у Серебряной Луны был, верно, не игривый настрой.

– Он стал шуриа, – просто ответила богиня. – Теперь это точно змееныш, а не птенец. И принадлежит не только Яблоне, но и мне.

– Морской змей? – у ролфийского князя перехватило горло. – Шэйрр – шуриа? Это… Отлично!

– Рада, что ты так считаешь, – теперь Морайг улыбнулась по-настоящему, той самой улыбкой, что заставляет мужчин вверять себя утлым деревянным скорлупкам и безоглядно бросать все ради тени ее милости. – Проклятие стало благословением. Забавно, не правда ли? Но ради этого вам пришлось потрудиться, люди. И еще придется. Сообщи его матери, когда встретишься с ней. И не бойся вызвать мою ревность, думая о Глэнне. Думай о ней. Сестра ведь – тоже женщина и не так непреклонна, как хочет казаться!

– Морайг…