Бог-Император, к доске! #4

Мы отпили из бокалов по глотку и продолжили неторопливо танцевать под плавную спокойную музыку. На поверхности вина в наших бокалах, оставшихся на столике, переливались бриллианты. Я держал руки на талии леди, не опуская их ниже, чем позволяли приличия. Мария же в какой-то момент положила голову мне на плечо. Мою шею под ухом начало щекотать её плавное дыхание…

— Вадим… — шепнула она мне на ухо, — Ты вырос быстрее, чем я успела это заметить…

— Есть такое дело, — кивнул я, — Так вышло, что мы мало видимся. Ты на работе, а я… в школе учусь. Только вечером получается пообщаться.

— Да… — она вздохнула, — А хочется видеться чаще…

— Ты скучаешь по Дмитрию… по отцу? — спросил я.

— Очень… — сказала она с печалью в голосе, но тут же улыбнулась, — Ты очень похож на него, Вадим. Внешне. Просто один в один. Иногда смотрю на тебя и не могу отделаться, что вижу молодого Диму.

— Внешне… а по характеру?

— Раньше не был, — серьёзно произнесла Мария, — Но в последнее время… ты и по характеру становишься похож на него всё больше и больше. Становишься таким же жестким… и упрямым.

— Тебе нравятся эти изменения?

— Они… немного пугают меня. Особенно той скоростью, с которой происходят, — призналась Мария, — Но в тоже время я вижу, что они идут тебе на пользу. И от этого мое сердце наполняется теплом.

— Вот как, — я улыбнулся, — Что ж, буду считать это за комплимент.

— Ох, Вадим… — Мария вздохнула, — Я очень переживаю за тебя… Иногда просто места себе не нахожу. Все эти жуткие мысли так меня гнетут. Довлеют надо мной, как тучи.

— Не волнуйся, — ласково шепнул я ей, — Я не дурак. И глупых поступков ты от меня не дождешься.

— Звучит как речь взрослого человека, — Мария с облегчением выдохнула.

Мое тело начало тоже реагировать вполне естественным образом, ощущая близость молодой горячей женщины. Леди Вышнегорская тоже почувствовала это, и попыталась отстраниться. Но я лишь крепче прижал её к себе. Не сегодня, Маша. Тебе от меня больше не сбежать.

Не хочу отпускать Марию… Есть в ней что-то такое… как и в Эйке. Хочу, чтобы она стала моей женой. Старшей, младшей… не важно. Я хочу их всех.

Она обняла меня в ответ, более не пытаясь убежать. Но я чуть ли не физически ощущал неуверенность и сомнение, идущие от Марии.

— Вадим… — услышал я тихий шепот, — Это… Это… это неправильно…

Я чуть отстранился, взял смущенную Машу за подбородок, развернул её лицом к себе так, чтобы наши глаза встретились. Та робко глядела на меня, чем-то напоминая робкого, маленького котенка, которому так не хватало ласки и заботы. Я наклонился к её лицу, потянулся к её пухлым, чуть приоткрытым губам и накрыл их своими. Ласково и нежно я целовал леди, лаская её плавными прикосновениями. Параллельно руками я гладил её по спине, не давая выкрутиться и убежать.

Первое время Мария никак не реагировала, но постепенно начала робко и неуверенно отвечать, лаская мои губы своими. Она всё ещё дрожала, но уже не так сильно как раньше. Судя по участившемуся дыханию, Маша жаждала большего, но я не торопился. Я скинул шаль с её плеч и, словно дразня леди, спустился вниз по её шее к ключицам, дразня губами и языком каждую ложбинку горячего тела.

— Вадим… не надо… — шептала Мария. Но уверенности в её голосе я не слышал, — Мы же мама и сын…

Но меня уже было не остановить. Я не воспринимал Марию как родственницу. А Вадим не являлся её родным сыном, лишь приемным. С моей стороны я никаких препятствий не видел.

И что-то мне подсказывало, что и сама Мария уже перестала воспринимать Вадима как сына. Этот процесс начался давно и завершился буквально на днях, когда мы переехали, и Мария признала меня главой семьи.

Она уже приняла этот свершившийся факт сердцем, но ещё не осознала разумом. Маша хотела меня, хотела как духовно, так и физически. Как сына того человека, которого когда-то безумно любила. Дмитрия Вышнегорского уже не вернуть… но его сын, Вадим Вышнегорский, вполне мог бы заменить его.

Мы целовались — страстно, исступленно. Я чувствовал, как по щекам зажмурившейся Марии бегут слезы, попадают на меня и стекают по подбородку. Она, наконец, дала волю эмоциям, впервые за много лет.

— Я хочу тебя… Будь моей, Маша… — я поставил свой опустошенный бокал на столик. Забрал у Марии её бокал и поставил рядом. А то ещё разольет.

— Как? Прямо… — щёчки Марии окрасил яркий румянец, — Прямо здесь?

— Тебя что-то смущает? — невозмутимо поинтересовался я, вновь притянув её к себе.

— Я никогда не занималась любовью… когда дома находились посторонние… — робко призналась она, имея в виду, очевидно, Аманду, гремевшую посудой на кухне, — Это… это так постыдно.

— Нет больше смысла тянуть… — я крепко ухватился за крепкие ягодицы леди Вышнегорской. На ощупь те оказались отзывчивые, мягкие и упругие. Не смотря на годы леди сохранила безупречную форму. Не удивлюсь, если она тайком тренировалась, чтобы не терять тонус. Может быть не каждый день. Но упражнениями она точно не пренебрегала.