Гораздо более важной темой для обсуждения является философская проблема, стоящая перед исследованиями в области происхождения жизни. Большинство исследований по вопросу происхождения жизни осуществляются учёными, которые редко уделяют внимание философскому аспекту полученных ими результатов. Философы, с другой стороны, мало говорят о природе и происхождении жизни. Философский вопрос, на который исследования в области происхождения жизни ещё не дали ответа, звучит следующим образом: Как Вселенная, состоящая из бессознательной материи, может создавать существ с собственными целями, способностью самовоспроизведения и «закодированной химической структурой»? Здесь мы имеем дело не с биологией, а с проблемой совершенно иного рода.
Позвольте для начала взглянуть на природу жизни с философской точки зрения. Живая материя имеет врождённую цель или сосредоточенную на цели структуру, которая не встречается ни в какой из предшествующих ей материй. В одной из последних и немногочисленных философских работ по вопросу жизни Ричард Кэмерон представил содержательный анализ этой направленности живых существ. Если нечто является живым, говорит Кэмерон, то оно также будет являться и телеологическим, т.е. будет обладать собственными целями, намерениями и устремлениями. «Современные биологи, философы биологии и исследователи в области „искусственной жизни“, – пишет он, – пока лишь пытаются разработать удовлетворительное объяснение того, что значит быть живым, а я настаиваю на той точке зрения, что Аристотель может помочь нам заполнить этот пробел... Аристотель не придерживался того мнения, что жизнь и телеология имеют одинаковую протяжённость во времени в результате простой случайности, но использовал для определения жизни телеологические термины, утверждая, что телеология является неотъемлемой частью жизни и живых существ».[2]
Появление способности самовоспроизведения является второй ключевой проблемой. Выдающийся философ Джон Холдейн отмечает, что теории происхождения жизни «не предоставляют удовлетворительного объяснения, поскольку они предполагают существование самовоспроизведения на раннем этапе, но никто не смог продемонстрировать, как жизнь может возникнуть естественным путём, используя лишь материальную основу».[3]
Дэвид Конвей объединяет обе эти философские проблемы, отвечая на утверждение Дэвида Юма о том, что порядок, поддерживающий жизнь во Вселенной, не был придуман какой-либо формой разума. Первая проблема – это дать материалистическое объяснение «первичному появлению живой материи из неживой. Являясь живой, эта живая материя имеет телеологическое строение, которое полностью отсутствует во всём, что ей предшествовало». Вторая проблема – это дать аналогичное материалистическое объяснение «возникновению из первичных форм жизни, которые были неспособны воспроизводить самих себя, таких форм жизни, которые имеют способность воспроизводить себе подобных. При отсутствии такой способности появление других видов в результате случайных мутаций и естественного отбора было бы невозможным. Следовательно, эти механизмы не могут применяется для объяснения того, как формы жизни с такой способностью „развились“ из форм, в которых эта способность отсутствовала». Конвей делает вывод, что эти биологические явления «дают нам повод для сомнения в том, что мы можем объяснить существующие формы жизни чисто материалистическими терминами и не обращаясь к идее дизайна».[4]
Третий философский аспект, касающийся происхождения жизни, имеет отношение к происхождению процессов кодирования и обработки информации, которые занимают центральное место во всех формах жизни. Это хорошо описал математик Дэвид Берлински, который указал на то, что существует богатая примечаниями драма, описывающая наше текущее понимание клетки.
Генетическое послание в ДНК дублируется в процессе репликации, а затем копируется из ДНК в РНК в процессе транскрипции. После этого происходит транскрипция, посредством которой послание передаётся от РНК аминокислотам, и наконец аминокислоты объединяются в белки. Две принципиально разные клеточные системы (управление информационными потоками и химическая активность) координируются универсальным генетическим кодом.
Поразительная природа этого явления станет очевидной после того, как мы выделим слово «код». Берлински пишет: