Бог Боли

Илай: Почти уверен, что он не будет. На самом деле, он будет рад избавиться от твоей надоедливой прилипчивости.

Ремингтон: Заткнись, ты бесчувственный, антагонистичный, сумасшедший псих.

Лэндон: Это правда. Крей не может заботиться о тебе, как бы ты ни старался. Каково это — быть неважным?

Крейтон: Ты очень важен для меня, Реми.

Наступает долгая пауза, люди печатают одновременно. Затем все ответы приходят одновременно.

Ремингтон: Сделал скриншот, помещу его в рамку и повешу в своей комнате. Ты не сможешь забрать свои слова обратно, отпрыск.

Лэндон: Кто ты и что ты сделал с нашим молчаливым Крейтоном?

Брэндон: Это правда ты, Крей?

Илай: Чрезвычайное положение. Должно быть, его похитили.

Ремингтон: Вы, ребята, просто завидуете. Идите и умрите.

Затем он посылает серию злобных смеющихся GIF.

Я отбрасываю телефон в сторону, использую руку как подушку и пялюсь в потолок.

Темный шарик прыгает мне на грудь, и я вздыхаю, когда Тигр украшает мою футболку своей шерстью.

Этот кот — еще одно напоминание об Аннике. О ее милой улыбке и детском голосе, который она использует, когда разговаривает с ним.

— Слушай сюда, маленький засранец. — Я держу его так, чтобы он смотрел на меня. — Никогда больше не залезай к ней на плечо или голову, или я вышвырну тебя на улицу.

Он просто смотрит на меня своими серыми глазами, как это делают снобистские коты, и пытается меня поцарапать.

Господи.

Не могу поверить, что я одновременно разговариваю с котом и завидую ему.

Моя дверь хлопает о стену, когда мой брат входит внутрь с невозмутимостью утомленного воина.

Тигр вскакивает, затем выбегает, вероятно, чтобы найти Брэндона. Он его любимец после Анники.

Илай останавливается возле моей кровати, смотрит на меня критическим взглядом и скрещивает руки.

— Тебя не похитили. Подожди, ты не потерял свой телефон... — он прерывается, хмуря брови, когда видит его на приставном столике.

Вместо того чтобы уйти и оставить меня одного, Илай садится на край матраса и проводит пальцами по моему подбородку.

— Что происходит, братишка? Тебя кто-то беспокоит? Кого я должен искалечить на куски, а потом выбросить их останки в море?

— Забудь об этом.

— Чушь. Если это влияет на тебя до такой степени, что ты не только переписываешься, но и защищаешь Реми вместо того, чтобы утонуть во сне, я должен знать об этом.

Я выпустил длинный вдох. Илай ничем не отличается от собаки с костью, и он абсолютно точно не оставит меня в покое, пока не получит то, что хочет.

И в данный момент, возможно, я могу использовать его «мудрость» чтобы найти решение.

— Джереми застал меня с Анникой в продуктовом магазине, и она вернулась с ним.

Движения Илая останавливаются под моим подбородком, но он не убирает руку.

— И? Ты избил его до полусмерти?

— Я хотел. Я и сейчас хочу, но Анника вмешалась.

— Понятно.

Мои глаза встречаются с его приглушенными глазами, и это напоминает мне о тех временах, когда у нас были неприятности — из-за его анархистских планов — и он пытался сделать все возможное, чтобы выйти невредимым.

Не обвиняя никого из нас.

Отец обычно раскусывал его планы и наказывал его. Но Илай не возражал, пока меня не обвиняли в его действиях.

Мир может считать его ненормальным, но он стал для меня примером для подражания с тех пор, как я понял, что это значит.

Я сажусь на кровати, а он прислоняется к изголовью рядом со мной, вытянув ноги на матрасе.

— Как я могу вернуть ее, не разозлив ее брата?

— Почему бы тебе не преподать ему урок или два? Может быть, несколько?

— Потому что она любит его. Она была готова умереть с ним, и хотя я готов избить его до полусмерти за то, что он посмел встать между нами, я знаю, что потеряю ее, если сделаю это.

— Посмотри на моего маленького Крея, совсем взрослый и улавливает чувства других. — Он кладет руку под моей челюстью.

Я отдергиваю их, сверкая глазами.

— Ты собираешься помочь или отвалить?

— Ладно, ладно. К твоему сведению, сейчас я чувствую себя использованным из-за своих гениальных нейронов, но я отвлекаюсь. — Он наклоняет голову в мою сторону. — Что случилось после того, как она пошла с ним?

— Она попросила меня доверять ей. Я сказал ей, что дам ей всего один день, прежде чем сделаю все по-своему.

— Твой способ? Почти уверен, что это подразумевает насилие и отправку его в больницу. Я думал, ты не хочешь, чтобы она тебя ненавидела.

— Не хочу, но лучше пусть она меня ненавидит, чем вообще не будет ничего чувствовать.

— О? Это интересно. — Он хмыкает. — Но пока сделай то, о чем она просила.

— Что?

— Доверься ей. Позволь ей разобраться с ним. Она знает его всю жизнь и, следовательно, имеет представление о том, как его убедить.

— Ты не понимаешь. Она не любит ругаться и ведет себя, как мама, когда вы с папой ссоритесь. Она всегда, без сомнения, будет использовать себя в качестве жертвы, чтобы принести мир в ситуацию. И этот вариант не обсуждается.