Бог Боли

— Встань на колени перед кроватью, грудью на матрас, ноги широко расставлены.

Знакомое покалывание пробегает по всему телу и заканчивается в сердцевине. Я прикусываю уголок губы.

— Можно мне немного передохнуть? Я рада этому, но у меня все болит.

— Я не буду тебя трахать. Не будь соплячкой и делай, что тебе говорят.

Каждый раз, когда он говорит мне не быть соплячкой, именно такой я и хочу быть. Но чтобы предотвратить любые нежелательные наказания, я встаю на колени перед кроватью и делаю то, что он сказал.

— Подними кофточку. Дай мне посмотреть на мою киску.

Мои пальцы дрожат, когда я скольжу по подолу толстовки к моей середине.

— Ммм. Хорошая девочка. — Он шлепает меня по заднице, что кажется наградой, и я дергаюсь, затем подавляю стон.

С моей задницей в воздухе, обе мои дырочки у него на виду, и я понятия не имею, почему это так возбуждает.

Звук открывающегося и закрывающегося ящика почти заглушает мои уши.

Я сглатываю.

— Эй... я не сделала ничего такого, за что меня можно было бы наказать. Я не думаю. Мы можем поговорить об этом?

— Заткнись или я найду тебе повод для наказания.

Мои губы сжимаются, когда я чувствую его позади себя. Он подносит что-то фиолетовое к моим губам.

— Соси.

Игрушка, понимаю я. Нет, пробка.

Мои глаза расширяются, и я качаю головой.

— Ты знаешь, что это такое?

— Да. И мы не будем заниматься аналом.

— Пока нет, но со временем я завладею твоей попкой, как завладел твоей киской. Попомни мои слова, ты будешь доить мой член и умолять меня украсить твою кожу моей спермой. А теперь открывай.

Мое ядро пульсирует, когда не должно.

— Фиолетовый — это не пурпурный, знаешь ли. Ты должен был хотя бы выбрать эстетичный цвет...

Мои слова прерываются, когда он засовывает пробку мне в рот, скользит ею по моему языку, как будто это его член, а затем выкручивает ее.

Я задыхаюсь, когда он встает на колени позади меня и берет мою ягодицу в ладонь.

— Расслабься.

— Легче сказать, чем сделать, — бормочу я, но изо всех сил стараюсь не напрягаться.

— Ты доверяешь мне?

— Не всегда.

Темная усмешка окружает меня, как испорченная симфония.

— Умная маленькая соплячка. — Он выливает что-то холодное на мою спину — вероятно, смазку — и вставляет пробку в мое заднюю дырочку.

Я напрягаюсь, сколько бы ни убеждала себя не делать этого.

— Не надо. — Он шлепает меня по заднице, и я вскрикиваю. — Чем больше ты будешь сопротивляться, тем труднее будет.

Его пальцы гладят мой клитор тем искусным способом, на который способен только он. Я пыталась подражать ему, когда была одна, но я ни за что не смогла бы прикасаться к себе так, как Крейтон.

Мои мышцы расслабляются, и стон срывается с моих губ. Моя киска, очевидно, еще не поняла, что мне больно.

Крейтон использует эту возможность, чтобы постепенно вводить пробку. Мое сердце колотится, когда я заполняюсь до краев.

Но я сосредотачиваюсь на всплесках удовольствия, вспыхивающих в моей сердцевине. К тому времени, когда он вводит пробку до конца, я уже кончаю.

Мои губы раздвигаются, и я позволяю волне омыть меня.

— Ты такая чувствительная, little purple. — Он шлепает меня по заднице для пущей убедительности. — Мне нравится, что ты так чутко реагируешь на мои прикосновения.

Мне тоже это нравится. Но, черт возьми. Это было быстро.

Пожалуйста, не говорите мне, что мне также нужна боль для силы оргазма.

Он развращает меня?

Возможно.

Определенно.

Крейтон толкает пробку в мою задницу, заставляя меня хныкать, затем пристегивает что-то из пробки к моему клитору.

— Ты будешь носить это два часа в день.

— Ч-что? Ты ожидаешь, что я буду носить это каждый день?

— Да, и я буду проверять.

— Как я буду это делать?

— Ты разберешься.— Он поднимает меня и дает мне коробку, вероятно, для хранения его новейшего пыточного устройства. — Если ты не наденешь это, ты будешь наказана.

Я сдвигаюсь и издаю эротический звук, несмотря на боль.

— Это странно.

— Ты привыкнешь.

— Это еще один подарок на день рождения?

Красивая улыбка растягивает его губы.

— Один из многих.

— Есть другие, о которых я должна знать?

— Торт, который Реми испортил.

Я смеюсь.

— Так вот чем вы занимались? Пекли торт?

— Пытались.

— Почти уверена, что смогу его спасти.

— Сомневаюсь.

— Я тебе покажу.

Мы спускаемся вниз после того, как Крейтон требует, чтобы я надела пару его тренировочных штанов, которые мне пришлось несколько раз свернуть, прежде чем завязать их на талии.

Мне не нужно спасать торт, так как Илай выбросил его, а Реми заказал один. Мы впятером сидим за завтраком в окружении выходок Реми и сарказма остальных.

Крейтон говорит мало, но он прислушивается к каждому из них.

Они ему нравятся, я понимаю. Поэтому он охотно проводит с ними время. Он даже встает на защиту Реми, когда Илай заходит слишком далеко.

Он такой преданный.

И он мой.

Этот великолепный, красивый мужчина — мой.

Пусть даже временно.

Глава 21

Крейтон

— Может, нам уйти?

Анника поднимает голову с моего плеча и шепчет так, чтобы окружающие нас люди не услышали ее.

В ее голосе слышится смущение и неохота. Две черты, которых, я бы поклялся, ей не хватает.