Бог Боли

— Моя очередь задавать вопросы. — Голос Илая возвращает меня в настоящее. — Как ты заставила его говорить?

— Я не заставляла.

— Попробуйте еще раз. Он прошел через интенсивную терапию, когда был ребенком, и уже давно миновал этот этап своей жизни. Он не стал бы говорить об этом, если бы его не ткнули пальцем. Так скажи мне, Анника. Какой метод ты использовала?

— На самом деле, я ничего не делала. Я просто спросила о его татуировке.

Он сужает глаза на мгновение, затем меняет выражение лица.

— Хм.

На мгновение мы замолчали, прежде чем я пробормотала:

— Ты знаешь, где он?

Он качает головой влево.

— На кухне.

— Спасибо. — Я начинаю двигаться в том направлении, только чтобы узнать, что Илай идет со мной. Я решаю не комментировать это, чтобы избежать ненужного конфликта.

Если я хочу быть с Крейтоном, мне нужно привыкнуть к Илаю, раз уж он стал частью его жизни.

Как только мы открываем дверь, нас встречает суматоха.

Крейтон одет в фартук и листает свой телефон, а мука пачкает его руки, лицо и даже брюки.

Реми, похоже, его тренер, учитывая одинаковые фартуки и его сложенные руки.

Напротив них сидит Брэндон, который, кажется, не замечает всего этого беспорядка, попивая свой кофе и читая с планшета.

— Говорю тебе, отпрыск, все эти рецепты глупые и неправильные. Как они смеют соперничать с мнением моей светлости?

Брэн поднимает бровь.

— А ты, случайно, не эксперт?

— Конечно. — Реми вскидывает руки вверх. — Я всегда прав.

— Скорее, всегда не прав, — бормочет Крей.

— Какого хрена? Какого хрена, отпрыск? Я проснулся рано утром после вчерашней трах-трах-сессии... да что там сессии, чтобы помочь тебе с твоим заданием, а ты говоришь, что я не прав? Я заявляю на тебя в правозащитные органы за жестокое обращение.

— Ну вот, опять. — Брэн вздыхает.

— Ты заткнись. Не надо строить из себя невинного после того, как ты начал этот непоправимый разрыв между отцом и сыном. Отпрыск, как ты мог так поступить со мной?

— Сосредоточься, — говорит Крей, все еще глядя на свой телефон. — Сколько масла мы должны разогреть?

— Достаточно, чтобы утопить Реми. — Илай заходит внутрь, берет яблоко со стола и ухмыляется.

— Черт возьми, почему насилие направлено на меня сегодня утром? — Реми притворяется, что держит в руках телефон. — Алло? Защита свидетелей? Приезжайте и заберите меня.

Крейтон поднимает голову, его глаза встречаются с моими на другом конце кухни, затем они переходят на брата и сужаются. Он откидывает телефон в сторону, нажимая пальцем на его заднюю крышку, оценивая меня с головы до ног и обратно.

В воздухе витает голодное, животное напряжение, которое, к моему удивлению, никто в комнате не улавливает.

Когда он не проявляет намерения разорвать зрительный контакт, я сглатываю комок в горле. Сосредоточься на остальных.

— Привет, ребята.

Брэн кивает в мою сторону. Реми практически бежит ко мне и хватает меня за плечо.

— Спаси меня от этих дикарей, Анни. Клянусь, они хотят забрать жизнь моей светлости.

Крей бросает телефон и в несколько шагов догоняет нас. Я с недоумением наблюдаю, как он хватает руку Реми, обхватившую мое плечо, выкручивает ее, пока его друг не застонет, а затем швыряет его о ближайшую стену.

— Какого хрена ты это сделал, отпрыск?

— Не трогай ее.

— Кто-то ревнует. — Илай прислоняется к стойке и подталкивает Брэндона рядом с собой. — Ты когда-нибудь думал о том, что мы станем свидетелями превращения нашего Крей-Крея в пещерного человека?

— Я предсказывал это, поскольку он был недоволен перспективой того, что я стану ее фальшивым парнем. — Брэн делает глоток своего кофе.

— Нихрена! — Реми смотрит между нами, совершенно забыв о том, как Крейтон толкнул его. — Так долго? Почему я узнаю об этом только сейчас?

— Потому что ты медлительный? — Илай наливает себе чашку кофе.

— Или просто ничего понимаешь? — Брэн прижимает свою чашку к чашке Илая.

— Слишком зациклен на своем члене, чтобы видеть ясно.

— У меня тоже не хватает внимания.

Реми переходит в драматический режим и начинает обзывать их. Брэндон и особенно Илай продолжают обострять.

В разгар их споров Крей снимает фартук, берет меня за руку и вытаскивает из кухни, а затем тащит вверх по лестнице.

Как только мы оказываемся в его спальне, он закрывает дверь.

На меня смотрят его потемневшие глаза, закрытые черты лица и пустое выражение. Все три выражения направлены на меня.

Его низкий голос бьет по моей коже сильнее, чем его посевы.

— Что ты делала там внизу в такой одежде?

— В какой?

— Как будто ты под ней голая.

— Я не могла найти свою одежду. Кроме того, эта штука очень большая.

Он ворчит.

— Ты мне нравишься в моей одежде, но ты больше никогда не будешь ходить в таком виде перед ними.

— Не будь диктатором. Кроме того, у меня была причина, по которой я хотела найти тебя.

— Какая?

— Тигр! Как ты мог не сказать мне, что забрал его? Ты же знаешь, как я люблю этого кота.

— Он должен был стать твоим вторым подарком на день рождения.

Я ухмыляюсь.

— Ты можешь быть таким милым, когда ты не ведешь себя, как придурок.

Он сужает глаза, и я пролепетала:

— Я имела в виду, спасибо.