Боевой гимн

— Не думаю, что они оставили в армии и двадцать тысяч солдат. Разве что начались беспорядки в Мексике или южане опять зашевелились. Нет, друзья мои, после того, как закончилась война, вы стали ходячими анахронизмами. Теперь вы имеете дело с политиками и крестьянами, которые считают, что войско нужно только тогда, когда волк уже у их дверей.

— Что-то затевается, — задумчиво произнес Эндрю.

— Бантаги! — воскликнул Пэт, и в его голосе прозвучала надежда. — Признаться, я верю тому, что нам сказал старый Музта, хоть он и чертов тугарин.

Эндрю молча кивнул. Взаимопонимание, возникшее между ним и вождем тугар, было чем-то непонятным для самого Эндрю. «Как странно, — думал он. — Семь лет назад они чуть не уничтожили нас. В войне с мерками тугары сражались на нашей стороне. А теперь, согласно их удивительному кодексу чести, они уважают меня».

Тугары откочевали на восток от границы Республики и осели на никем не занятом участке степи площадью в полмиллиона квадратных миль, занимаясь скотоводством и иногда сбором дани с окрестных человеческих племен, на что Эндрю вынужденно смотрел сквозь пальцы. Но убойных ям больше не было, и Музта посылал ему тревожные сообщения о том, что бантаги что-то готовят.

Открыв заднюю дверь вагона, Эндрю вышел на платформу. Сквозь клубы паровозного дыма в небе проглядывали звезды.

Степь постепенно переходила в небольшие перелески, когда дорога поворачивала на север, огибая малярийные болота и протоки, приближавшиеся на юге к Великому морю. Как и Внутреннее море, которое находилось сейчас в пятистах милях к западу от них, Великое море прикрывало их правый фланг. Если кто-нибудь решит напасть на Республику с востока, море защитит их.

В сумерках мимо него проплывали деревянные избы и пиршественные дома асгардских деревень. Германцы были неплохими воинами, но им явно не хватало дисциплины, установленной Эндрю в русских и римских полках. Гансу понравились бы эти тевтоны, происходившие, как подозревал Эндрю, из Римской Германии.

Позади него распахнулась дверь.

— Возвращайся в вагон, а то простудишься и помрешь, — прозвучал голос Эмила, — Воздух-то холодный.

— Неужели в самом деле помру? — полюбопытствовал Эндрю.

— Как пить дать помрешь, — не моргнув глазом, заверил его старый доктор.

— Ладно, ладно, сейчас вернусь.

— Что, продолжаешь думать о Гансе?

— Хорошо бы он был здесь.

— Если тебя это утешит, я думаю, он всегда здесь.

— Такое мог бы сказать отец Касмар.

— Да нет, я не это имею в виду. Я хочу сказать, он в тебе. Ганс обучал тебя, он учил большинство ребят из Тридцать пятого. Ты и твои солдаты изменили этот мир.

Старший сержант Ганс Шудер – квинтэссенция Армии Потомака. Армии, создавшей Республику в этом мире. А Республика – это зеркало, в котором мы вечно будем видеть нашего Ганса. Всегда вспоминай это, полковник Кин, когда будешь чувствовать себя, как сейчас.

— Опять философствуешь, — улыбнулся Эндрю.

— А что еще остается старому еврею вроде меня? — пожал плечами Эмил.

— Я знаю, что скоро что-то случится, — тихо сказал Эндрю. — У меня были странные сны. Как тогда, с Тамукой.

Эмил пристально посмотрел на Эндрю.

— У меня такое ощущение, будто кто-то пытается прочитать мои мысли, как Тамука во время последней войны. У некоторых воинов орды есть эта способность, но у того, кто следит за мной сейчас, она развита очень сильно, гораздо сильнее, чем у других. Его разум иной, он… — Эндрю сделал паузу, подыскивая правильное слово, — он современный. Да, именно так, современный. Он думает по-другому, и это, друг мой, пугает меня.

Лицо Эмила было мрачным как никогда.

— Если уж ты напуган, Эндрю, значит, нам всем пора испугаться.

— Батальон, смирно!

Генерал-майор Винсент Готорн придирчиво оглядел строй солдат, замерших перед ним, и остался доволен увиденным. Бойцы 5-го Суздальского, «гвардейцы Готорна» стояли вытянувшись в струнку. После установления торговых связей с Асгардом Республика получила доступ к синей краске, и теперь ее армия носила традиционную форму своих воинских наставников: светло-синие брюки, темно-синие мундиры, застегивавшиеся на четыре пуговицы, и черные фетровые шляпы с опущенными полями. При виде своего полка, одетого в любимые цвета янки, сердце Винсента забилось быстрее. Он поднял глаза на реявшее на ветру продырявленное пулями знамя, на котором были золотом вышиты названия жестоких боев, в которых сражался полк.

Рядом с «гвардейцами Готорна» располагался отряд моряков, носивших синие штаны, синие блузы в белую клетку и белые шейные платки. Перед строем своих людей, гордо выпятив грудь, стоял Буллфинч в роскошном двубортном синем кителе. Из-за черной повязки, прикрывавшей потерянный в морском бою глаз, красавец адмирал сильно смахивал на пирата.

Выпустив облако пара, поезд остановился. Военный оркестр встретил командующего подобающим моменту приветственным громом всех своих инструментов и тут же разразился «Боевым кличем свободы».