Боевое кредо

Через сорок минут мы вышли к месту «подбора». Так, вот он, мост, внизу. С нашей высотки прекрасно видно дорогу на несколько километров до поворота. В сторону Курояровки видимость похуже, дорога резко поворачивала в сопки, и лес вплотную подступал к полотну асфальта. Дальше, примерно километров через шесть-семь, начинался участок, на котором «конкурентами» выставлялась засада. По карте здесь, вместо асфальтовой двухсторонней, должна быть грунтовка. Правда, карта со съемом местности – 1987 года, а сейчас уже двухтысячные, поэтому вполне могут быть некоторые несовпадения. По рассказу старого охотника Пачишина, такая трасса шла до самой Курояровки и за несколько километров после нее, а потом переходила в грунтовку, ведущую в охотничьи и лесные хозяйства. Если спрятаться под мостом, то с трассы нас не видно.

Микроавтобус у Ромы японский, дверь у него слева. Значит, нам надо сидеть с левой стороны моста. Отсюда сверху мы сможем прекрасно наблюдать за движением на трассе. Когда появится колонна, скатимся вниз, нырнем под мост, а потом запрыгнем в автобус. Главное, чтобы он остановился где надо. А пока, чтобы народ не расслаблялся, потренируемся в посадке. Я побегу первым, потому что Каузов из нашей группы хорошо знает только меня (у нас с ним при приветствии даже есть свой шутливый ритуал). Я открою дверь, и все остальные быстро-быстро запрыгнут.

Я начертил на снегу полосу, обозначающую дверь, объяснил порядок действий.

– Приготовиться!

Первым после меня шел Ромашкин. Услышав команду, он сразу же принял стойку для совершения прыжка, правую руку положил на воображаемое кольцо, а левую – на несуществующую запаску.

– Пошел!

Леня оттолкнулся, совершил прыжок и начал вслух считать:

– Пятьсот двадцать один, пятьсот двадцать два…

Следом за ним прыгнул лейтенант и сшиб его с ног.

– Дембель, давай! – заорали Артемьевы и один за другим дружно повалились на барахтающихся майора и лейтенанта.

Доктор величаво обошел кучу тел и уселся на снег.

– Леня все испортил, – возмутились технари, – эти воздушно-десантные понты при посадке на технику – ни к чему!

Ромашкин осознал свою ошибку и был готов снова повторить. На этот раз «посадка» прошла намного быстрее. Потренировались еще пару раз и решили, что слаженность в подразделении достигнута.

Телефон заорал песню «Раммштайна» «Ду хаст». Наконец-то, позвонил Каузов и сообщил, что колонна летчиков выехала. Договорились, что при подъезде Рома даст вызов на меня, а я ему посвечу фонариком. Про готовящуюся засаду я пока говорить не стал, мало ли что. Наш друг-летчик подумает, что лучше с нами не связываться, и поедет другой дорогой. Оставалось только ждать.

Время еще было, так что можно немного передохнуть и кое-что еще раз тщательно обмозговать.

– Располагаемся, у нас пара часов расслабона, ждем машину. Лейтенант, как самый глазастый, возьми бинокль и наблюдай за дорогой в направлении на восток. При появлении транспортных средств и подозрительных групп лиц – немедленный доклад!

– А можно я по ним из пулемета шмальну? Я ленту новую поставил…

– Ни в коем случае! Огонь открывать только по команде.

– Понял, – вздохнул «начфиненок» и, скинув рюкзак, поплелся обустраивать себе лежку.

– Командир, наше дело правое – мы поедим? – тут же подали предложение технари.

– Сколько можно жрать? Давайте уж тогда занимайтесь приготовлением пищи на весь личный состав. У меня горелку и тушенку возьмите, сбацайте чего-нибудь жидкого и горячего.

– Ага, щас мы супца сварганим с лапшой и тушенкой! Я еще у армян луком разжился и салом копченым, – обрадовался Пачишин.

Технари развили бурную деятельность: распотрошили рюкзаки, достали горелки, начали перебирать пакеты с пищевыми запасами.

Артемьевы попытались включиться в процесс, но были отосланы технарями подальше. Маясь от безделья, забрали у меня поисковый приемник и принялись «мониторить» частоты. Леня с доктором, раскупорив пачку презервативов, колдовали над медицинской сумкой, и Ромашкин изредка восклицал:

– Ох, ни хрена себе!