Боец Круга Поединков

Длинные тонкие пальцы девушки погрузились в волосы четверть-оборотня, и тот словно во сне медленно повернул к ней голову. Тогда она просто поцеловала его окровавленные губы, облизнулась и встала на ноги.

– Я выброшу, - с этими словами Ким подобрала окровавленную ватку, оба пустых шприца и растворилась в полумраке.

Эдуард переместился в кресло, откуда начал флегматично наблюдать за мной, хотя всё, что я делала - дышала и моргала. На вас когда-нибудь смотрели чужие коты? Этот странный невозмутимый взгляд. Есть они не хотят, но почему-то смотрят на вас, и что им нужно - непонятно.

– Чего уставился? - заплетающимся языком поинтересовалась я.

– А что, нельзя?

– Очень оригинальны ответ, - не удержалась я, - даже у моего медвежонка хватило б мозгов на что-нибудь получше.

– Наверное, он был величайшим гением, - белокурый парень не переставал наблюдать за мной, и это потихоньку злило. Как и то, что на его губах была моя кровь. С него причитается. Выбитая по одному зубу челюсть - и мы в расчёте.

– Ага, был. В отличие от тебя. Все знают, что девкам ты нравишься только из-за своей смазливой морды, - я высказала это с непередаваемым наслаждением. - И даже если бы у тебя был интеллект, они бы его не оценили.

– Чтобы делать комплименты чужому интеллекту, нужно сначала иметь свой собственный. А его у окружающих меня людей не наблюдается, - фыркнул в сторону Эдуард. Я поняла его намёк и запомнила как собственное имя.

– Кто ж виноват, что все твои поклонницы - безмозглые дуры? Только ты сам. Что-то вроде: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты, - я желчно фыркнула. - Хотя тут было бы уместней сказать: скажи мне, с кем ты спишь, и я скажу, кто ты. Наличие моих мозгов подтверждает хотя бы то, что мне ты абсолютно не нравишься.

– Потому что я не хочу тебе нравиться, - он произнёс это так же спокойно, как "Дважды два - четыре". Как аксиому стереометрии.

– Да ты что? - сквозь одеяло апатии я почти удивилась его наглости и спокойному тону. - Ты только не плачь, детка, но если бы ты даже захотел это сделать, то не смог.

Это тоже аксиома. Как и то, что Земля имеет форму эллипса.

– Хочешь сказать, что ты сможешь мне понравиться, если захочешь? - как всегда всё вывернув через рукава, четверть-оборотень косо взглянул на меня и тихонько хохотнул, видимо, намалевав что-то похабное в своём воображении.

Однако его вопрос, признаться, застал меня врасплох. Понравиться ему? Смогу ли я понравиться ему? В мире есть куда более полезные занятия. Например, пересчитывать чёрные и белые полосочки на зебрах. Или переселить пингвинов в долину Миссисипи, вот кому-то будет весело!…

Однако хохоток белокурого парня уже перерос в настоящий хохот, громкий и мешающий мне как следует подумать. Скорее всего именно поэтому, чтобы утереть ему нос, я как можно громче произнесла:

– Могу!

Вот это уже теорема. Ну вроде теоремы о трёх перпендикулярах. Терпеть не могу их доказывать, да и геометрию не люблю вообще. Моему учителю надо памятник из платины поставить и корваллол давать за вредность.

– Спорим? - вот это я брякнула весьма и весьма неожиданно для самой себя. На самом деле, чтобы хоть как то прекратить его ржание. И мне это удалось.

Эдуард, всхлипнув от смеха, резко умолк, будто кто-то отключил звук, и в нарушаемой дождём тишине приподнял голову с мягкого подлокотника кресла. В изумрудных глазах загорелся неподдельный интерес. Киске показали рыбку. Засунуть бы ей эту рыбку в задницу.

Отступать было некуда. Вообще любое отступление сейчас было бы куда большим позором чем то, что он спас мне жизнь.

– Спорим, - медленно, с расстановкой произнесла я, глядя ему в глаза, - что я смогу понравиться тебе, но при этом ты мне - нет?

Белокурый парень призадумался. Только на одну секунду.

– Спорим! - легко кивнул он и соскользнул с кресла. В два шага оказавшись рядом, изящно опустился на корточки и протянул мне руку со словами:

– Если выиграю я, твой долг возрастёт в ещё два раза.

Ни хрена себе!!! Кстати, о долгах…

– А если выиграю я, то мой долг исчезнет.

– Согласен.

– Аналогично, - я сжала его тёплую, пахнущую спиртом и диренидроллом ладонь.

Жаниль, держа в руках стакан с соком, изумлённо замерла в метре от нас. По сценарию ей полагалось уронить всё, что было у неё в руках, но самообладание у Кимберли явно покрепче моих мозгов.

– Ким, - попросила я, - разбей.

Непонимающе гладя то на меня, то на Эдуарда, девушка поставила стакан на пол рядом со мной и легко ударила по нашим рукам.

Вот и всё. Ну я и подписалась…

Схватив дрожащими руками стакан с соком, я опустошила его ровно наполовину и только потом, сонно зевнув, поняла, как странно Жаниль смотрит на нас с белокурым парнем. Кажется, она что-то прикидывала в уме или просто размышляла. Хотелось бы знать, о чём именно.

Но не успела я и рта открыть, как Кимберли задумчиво произнесла:

– Ладно, я пошла, а то бабця с дедкой будут волноваться. Надеюсь, глотки вы друг другу не перегрызёте.

Развалившийся в кресле Эдуард фыркнул:

– Надейся. Пока.