Боеприпасы на зиму

Темир умел стрелять разом четырьмя стрелами, и использовал свое умение сейчас, пронзив пилоту сразу все пальцы, стиснутые на рукояти калашникова. Завопив от боли, человек уронил автомат, но за пистолетом не успел даже потянуться — следующую стрелу Темир вогнал ему в разинутый рот, пробив язык насквозь. Захлебнувшись кровью, пилот в болевом шоке рухнул на землю.

Бешено хватая воздух, следопыт огляделся. Метрах в пятистах от машины, двое уцелевших десантников бежали к вертолету с автоматами наперевес; терять нельзя было ни секунды. Темир подскочил к абсолютно шокированной Фокси и ударил ее по щеке:

— Очнись!!! — рявкнул воин. — Быстро!!!

Летучая мышь судорожно сглотнула.

— Что… Как… Что ты сделал?!..

— Работал! — Темир бросился к одному из полумертвых солдат и сорвал с его пояса гранату. Подкатил к Фокси:

— Быстро!!! Урони ее перед теми парнями!! — он махнул на приближающихся десантников. — Я снял чеку!!! Три секунды, Фокси!!! Или умрем все вместе!!!

Летунья, пискнув от ужаса, вцепилась когтями в гранату и так заработала крыльями, что перед глазами вспыхнули цветные пятна. Пулей вылетев из вертолета, Фокси в отчаянии рванулась вперед, лапками буквально чувствуя, как огонь в детонаторе пожирает запал. Отлетев от машины шагов на двадцать, летунья уронила гранату и в панике метнулась прочь. Десантники, заметив ее маневр, бросились врассыпную.

Вовремя. Громыхнул взрыв, облако яростного пламени на мгновение осветило степь. Свистящие осколки изрешетили борт вертолета, разбив половину приборов в кабине и повредив двигатель, из выхлопных труб повалил белый дым. Фокси взрывной волной отшвырнуло как сухой лист, она с трудом приподнялась на крыле.

Раненный пилот, которого взрыв застал на открытом месте, превратился в окровавленный кусок мяса. Двое десантников не пострадали, успев залечь среди камней, выжили и израненные солдаты в вертолете. Но сама машина горела. Потрясенная, уничтоженная летучая мышь свалилась на спину и забылась в глубоком обмороке.

Очнулась она лишь под утро, в тесной пещерке на склоне горы. Рядом, заботливо поддерживая голову старого лемминга, стоял опаленный и притихший Туман, у входа дежурил растрепанный Таурон.

Темир, покрытый кровью от кончика хвоста до кончика носа, сидел на камне и, угрюмо, протирал тряпочкой свой смертоносный лук. Перевязь с ножами тянулась поперек его груди, за спиной висел колчан, на поясе блестела кольчужная перчатка. Фокси судорожно сглотнула.

Ее затошнило, и летунья, скрутившись в спазме, откатилась к дальней стене пещеры. На нее никто не обратил внимания. Туман, не в силах даже слизывать языком слезы, прижимал к груди умирающего Эриха, Темир смотрел под ноги. Раздавленная, потрясенная летучая мышь с огромным трудом заставила себя сесть.

— Что… Что случилось?… — прохрипела Фокси, не узнавая собственный голос.

— Старика пнули сапогом, — не повернув головы, отозвался Темир. — До вечера не доживет.

Фокси зажмурилась. Мир крутился перед глазами, в груди было совершенно пусто.

— Ночью… Как мы вырвались?..

Следопыт пожал плечами.

— Люди предпочли спасать товарищей из горящего вертолета, вместо того, чтобы преследовать крыс. Я так и рассчитал, но старик был слишком неуклюж. Слишком медлителен.

Он кивнул на выход из пещеры.

— Они вызвали подкрепление, скоро прибудут грузовики и начнется облава. Мы убили человека, Фокси. Тяжело ранили еще двоих, взорвали вертолет. Будет такая облава, какой еще не помнит степь.

Темир свирепо ударил хвостом.

— Вот, почему людей убивать опасно.

Фокси пошатнулась, вспомнив взрыв. Ахнула, зажала крылом пасть.

— Это же я… — прошептала летунья в безмерном ужасе. — Я! Я уронила гранату, это я… Я убила… — она пискнула и свалилась без чувств. Темир криво усмехнулся.

— Добро пожаловать в клуб… — пробормотал он под нос, возвращаясь к полировке лука. Туман и Таурон хранили молчание.

Глава 11

К вечеру, тастамды-жер, «плохая земля», как звали Жаровню люди, осталась далеко за хвостом. Пескоход мчался по степи, подпрыгивая на колдобинах, завывая турбиной. Чипу пришлось вернуться в кабину, поскольку удержаться на такой скорости в кузове не сумел бы и клещ.

Все путешественники, включая маленького Сая, были пристегнуты к креслам четырехточечными раллийными ремнями безопасности, поскольку поездка и в самом деле напоминала ралли — Гюрза вела машину на предельной скорости, перелетая арыки и ямы, пробивая с разгона кусты. Иногда пескоход так подбрасывало, что машина взмывала на двойную собственную высоту. Но великолепная развесовка, центральный гироскоп и энергоемкая, непробиваемая подвеска делали свое дело; даже в самых диких прыжках внедорожник сохранял строго-горизонтальное положение, приземляясь на все четыре колеса и не подскакивая вновь. Газонаполненные амортизаторы толщиной с Чипа гасили паразитные колебания.