Блудный сын

Буклетов в ящике лежало не меньше сотни. Карсон достала четыре и поняла: такие раздают на похоронах тем, кто пришел попрощаться с усопшим. На буклетах стояли разные имена и фамилии, хотя все они попали в ящик из одного источника — «Похоронного бюро Фуллбрайта».

Четыре буклета она сунула в карман, задвинула ящик.

Запах лакрицы, как и днем, пропитывал воздух. Но Карсон не могла отделаться от мысли, что кто-то совсем недавно зажигал черные свечи, которые стояли на подносе на подоконнике.

Она направилась к окну, чтобы потрогать воск у фитилей, ожидая, что он будет теплым. Но нет. Холодный. Свечи никто не жег.

Карсон посмотрела в окно. Вроде бы привычный ей Новый Орлеан. Но из головы не уходила мысль, что это не тот веселый город, который она знала с детства, а зловещий мегаполис, где живут неведомые ей существа, а темнота пульсирует от злобы и ненависти.

Отражение чьего-то движения на стекле заставило Карсон отвлечься от города и сосредоточить внимание на стеклянной панели. Высокий мужчина стоял в комнате у нее за спиной.

Она сунула руку под пиджак, пальцы охватили рукоятку пистолета калибра 9 мм, торчащую из плечевой кобуры. Не доставая оружия, она повернулась.

Незваный гость был высок ростом, могуч, одет в черное. Возможно, он вошел в спальню из ванной, но с тем же успехом мог материализоваться из черной стены.

Стоял он в пятнадцати футах от Карсон, там, где его лицо скрывала тень. Руки висели по бокам, кисти размерами не уступали лопате.

— Кто ты? — спросила она. — Откуда пришел?

— Вы — детектив О'Коннор. — Мощный густой бас в другом человеке говорил бы лишь об уверенности в себе, но в сочетании с его габаритами наполнялся угрозой. — Я видел вас по телевизору.

— Что ты здесь делаешь?

— Я захожу, куда хочу. За двести лет многое выучил о замках.

Его слова не оставили Карсон выбора: она достала пистолет. Но направила его в пол.

— Это незаконное проникновение в жилище. Выйди на свет.

Мужчина не двинулся с места.

— Только без глупостей. Выйди. На. Свет.

— Я пытаюсь сделать это всю жизнь. — И он сделал два шага вперед.

Она не ожидала увидеть такое лицо. Слева — нормальное, симпатичное, справа — изуродованное донельзя. И на это уродство, скрывая его, кто-то нанес сложный рисунок, отдаленно напоминающий татуировку маори.[26]

— Человек, который жил здесь, мучился, — сказал незнакомец. — Я чувствую его боль.

Хотя он уже остановился, Карсон прикинула, что до нее он может добраться в два шага, и предупредила: «Ближе не подходи».

— Его создал не Бог… и у него не было души. Он агонизировал.

— Как тебя зовут? Очень осторожно, очень медленно покажи мне удостоверение личности.

Ее приказ он проигнорировал.

— У Бобби Оллвайна не было свободы выбора. В сущности он был рабом. Хотел умереть, но не мог покончить с собой.

Если этот парень говорил правду, не ошибся и Харкер. Каждое лезвие в ванной свидетельствовало об очередной неудачной попытке самоуничтожения.

— У всех нас встроенный запрет самоубийства.

— У нас?

— Оллвайна переполняла и ярость. Он хотел убить своего создателя. Но мы сконструированы так, что не можем поднять на него руку. Я попытался… давным-давно… и он едва не убил меня.

В каждом современном городе хватало безумцев, и Карсон ранее полагала, что ее уже ничем не удивишь, но такого человека она не встречала никогда, и у нее помимо воли складывалось впечатление, что он в здравом уме.

— Я собирался пойти к его дому, чтобы взглянуть на него со стороны… Но если бы меня увидели, он мог бы меня убить. Поэтому я пришел сюда. Это дело заинтересовало меня вырезанным сердцем. Меня создали из украденных человеческих частей.

Был этот громила Хирургом или нет, он определенно не относился к тем людям, с появлением которых в городе становилось спокойнее.

— Что-то я тебя не понимаю. Раскинь руки, медленно опустись на колени.

Возможно, причину следовало искать в игре света, но она подумала, что увидела в его глазах пульсирующее сияние, когда он ответил: «Я ни перед кем не преклоняю колени».

Глава 35

Я НИ ПЕРЕД КЕМ НЕ ПРЕКЛОНЯЮ КОЛЕНИ.

Ни один подозреваемый в совершении преступления не бросал ей вызов в столь поэтической форме.

Карсон двинулась в сторону, потому что чувствовала себя неуютно, стоя спиной к окну.

— Я об этом не просила.

Теперь она держала пистолет двумя руками, целясь в незваного гостя.

— Вы хотите прострелить мне сердце? — спросил он. — Вам понадобятся два патрона.

Оллвайн, лежащий на стальном столе в секционном зале. Вскрытая грудная клетка. Сосудистая система, указывающая на наличие двух сердец.

— Я пришел сюда, думая, что Оллвайн — невинный человек, — продолжил незнакомец, — у которого вырезали сердце для проведения другого… эксперимента. Но теперь понял, что все не так просто.

Он сдвинулся с места, и на мгновение она подумала, что он направляется к ней.

— Давай без глупостей!

Но он подошел к окну.

— У каждого города есть свои секреты, но нет такого ужасного, как этот. Ваша цель — не обезумевший убийца. Ваш настоящий враг — его создатель… и мой тоже.