Блудный сын

После того как прокурор ушел, а все остальные разбрелись по своим комнатам, Мэгги несколько часов лежала в постели без сна, прокручивая в памяти слова окружного прокурора. Итак, во время судебного разбирательства присяжные будут изолированы в отдельной комнате в здании суда, подальше от любопытных глаз и прессы, но в легкодоступном месте на случай, если они понадобятся. Предстояла длинная неделя или две, пока свидетели дождутся своей очереди давать показания.

На следующее утро все слонялись по кухне, сооружая завтрак из того, что купили накануне. Ви дала им пакет булочек с корицей, но ни один из них не был голоден. Они отправились в суд в восемь тридцать, в патрульной машине Джека Нельсона, которую он послал за ними, приехали в Нортгемптон и вошли в здание суда через заднюю дверь. Орда журналистов предполагала такой тактический ход свидетелей и сидела в засаде, ожидая Мэгги. Питер и двое полицейских спешно провели Мэгги в здание суда. Она была бледная и выглядела испуганной, когда они зашли в специально подготовленную для них комнату и закрыли дверь на ключ.

– Ты в порядке? – спросил Питер. Она кивнула и села, но он заметил, что она дрожит. Она сцепила руки на коленях. Меньше всего она хотела заново пережить весь свой брак с Майклом, стоя за свидетельской трибуной.

Как и предсказывал окружной прокурор, чтобы выбрать заседателей, понадобилось три дня. Отобрали восемь мужчин и четырех женщин, и двух женщин дополнительно, на случай замены. Прокурор ожидал, что адвокат Майкла подаст прошение об изменении места рассмотрения дела, но тот этого не сделал. На самом деле адвокат советовал Майклу подать прошение, но Майкл настаивал, что ему будет удобно, если его будут судить двенадцать сверстников из родного города. Он ожидал, что репутация безгрешного человека сослужит ему добрую службу. Впрочем, что-либо менять было уже поздно.

На третий день начался судебный процесс. Судья обратился к присяжным, объяснил, в чем заключалась суть дела и их обязанности. Он говорил громко и четко суровым голосом. Мэгги слышала его из их маленькой комнаты за пределами зала суда. Потом прокурор и адвокат сделали свои вступительные заявления в адрес присяжных заседателей. Окружной прокурор описал гнусные преступления Майкла. Он обвинил его не только в убийстве одиннадцати человек, в том числе своих собственных родителей, и в получении их денег обманным путем, но и в попытке убийства путем отравления и намеренном причинении вреда здоровью жены, запугивании и злонамеренном удержании жены в плену в течение двадцати трех лет путем введения ее в заблуждение относительно состояния здоровья.

Майкла обвиняли по одиннадцати пунктам в убийстве первой степени с заведомо умышленным преступным умыслом и по одному пункту в умышленном покушении на убийство. Тюремный срок за убийство первой степени предполагал пожизненное заключение без права досрочного освобождения, так как смертная казнь в штате Массачусетс была объявлена антиконституционной. За попытку убийства Мэгги ему могли назначить двадцать лет тюрьмы.

Адвокат Майкла медленно вышагивал по залу суда, прогуливаясь взад и вперед мимо скамьи присяжных, заглядывая в глаза каждому заседателю. Он сказал, что он и его подзащитный понимают, насколько серьезны обвинения. Предупредил, что присяжные имеют право вынести обвинение только при отсутствии обоснованного сомнения. Он заверил их, что эксперты, выступающие в качестве свидетелей, чуть позже объяснят им, что то вещество, в использовании которого обвиняют Майкла в целях убийства пожилых пациентов, очень больных людей, могло быть использовано и для того, чтобы сделать легче и скрасить последние часы их жизни. Все они были смертельно больными людьми, и никто не может сказать с точностью, что он убил их. Он облегчил умирающим людям их последние минуты. Майкл Макдауэл не убил их, заверил он присяжных. Окружной прокурор может попытаться убедить их, что это было убийство, но ясно, что это не так. Анестетик, о котором идет речь, был найден в офисе обвиняемого среди прочих медицинских принадлежностей. Будучи врачом общей практики, совершенно естественно, что Майкл имел право хранить этот препарат среди других медикаментов. На самом деле, подчеркнул адвокат, обращаясь к присяжным, Майкл Макдауэл никого не убивал. Он был глубокоуважаемым, авторитетным врачом по призванию, который делал все возможное, чтобы продлить жизни своим престарелым пациентам. И если они выбрали именно его, для того чтобы в благодарность оставить ему деньги в своих последних завещаниях, то на это были причины, достойные уважения. Это не преступление, отметил адвокат, когда твое имя указывают в завещании. Майкл не вымогал и не манипулировал, чтобы получить эти деньги. Это были дары в знак благодарности от обожающих пациентов. Он отметил, что жители провинциального городка, в котором соседи знают друг о друге буквально все, справедливо считали Майкла безгрешным человеком, а святые не убивают своих пациентов.