Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке "нет"!)

– Чего они хотят? – спросил подполковник, словно надеясь получить от майора обстоятельный ответ. – Вообще, кто это такие? Они, кстати, в зэковских телогрейках. Может, это те самые беглые зэки? Но почему тогда их так много? Их тут голов сто, не меньше! Семеныч, ты видел? Чего молчишь?

– Зачем успокаиваешь самого себя, Иван Петрович? – отозвался наконец тот. – Или не видишь, что это они.

– Кто – они? – В голос подполковника вкрались визгливые нотки и он поспешно замолчал, закашлялся. – Кто – они? – наконец взяв себя в руки, уже почти обычным голосом повторил он.

– Монголы, – обреченно вздохнув, пояснил майор. – Вишь, приглашают. Пошли, что ли, сдаваться...

Группа монголов бойко шастала по этажам управления, выискивая спрятавшихся в кабинетах милицейских работников, выводила их во двор и ставила в строй, уже образованный из вышедших сдаваться добровольно.

– В большом доме все чисто, – доложил плосколицый монгол с идентификационным номером 8-3/5-342, что означало – воин номер триста сорок два пятого отряда, третьего корпуса, восьмой армии, возглавляемой командармом Угедеем. Доклад принял плосколицый монгол с идентификационным номером 8-3/5, что означало – он командир пятого отряда, состоящего из тысячи бойцов, который относится к третьему корпусу той же восьмой армии. – Что делать с пленными?

Тысячник внимательно оглядел неровный строй плененных милиционеров, числом около трех десятков, закованных в собственные же наручники, и бросил что-то короткое по-монгольски, продублировав команду на ломаном русском:

– Расстрелять.

– Подождите! – выкрикнул подполковник Герасимов, начальник милицейского управления, у которого после добровольного выхода во двор отобрали пистолет и, не взирая на чин, не жалеючи надавали по мордасам при попытке что-то возразить. – Вы не имеете права, вы... – Он вдруг потерял голос и тихо завыл, низко опустив голову.

– Выполнять, – скомандовал внимательно выслушавший его заявление монгол-тысячник.

Милиционеры в ужасе закричали, некоторые предприняли запоздалые попытки убежать или высвободиться из сковывающего запястья металла, но были жестоко и с толком биты знающими свое дело монголами, получив многочисленные гематомные довески к уже имеющимся, только что заработанным при пленении. Быстро подавив бунт, рядовые монголы опять расставили их возле стены внутреннего дворика, деловито подровняли и вскинули грозно выглядящие «Панчи». Раздались оглушительные выстрелы и милиционеры попадали подобно сбиваемым шарами кеглям. Сметаемые мощными тяжеловесными пулями, они стукались о кирпичную стену, сбивали друг друга, кувыркались подобно играющим в веселую силовую игру детям...

– За мной! – скомандовал тысячник, когда затих последний милиционер. Он взревел мотором, разворачиваясь, но вдруг притормозил, заметив в груде поверженного противника неясное шевеление. Он молча ткнул пальцем в недобитого милиционера и командир первой сотни, подскочив на мотоцикле вплотную к телу сержанта Копылова, лично произвел контрольный выстрел аккурат в разрез его распахнувшейся на груди рубашки. Удовлетворенно кивнув, тысячник быстро набрал скорость, первым выехал из двора, а за ним гуськом потянулись подчиненные. Выехав на улицу, монголы быстро и четко перестроились в походную колонну, набрали скорость и, быстро прошив небольшой городок, через полчаса влились в основную часть своей двигающейся с крейсерской скоростью армии...

«Бобик», въехавший во двор управления милиции, резко остановился. Его фары как будто недоверчиво мигнули, затем окончательно погасли. Несколько минут машина стояла, затихнув мотором словно в желании затаиться, затем дверцы медленно распахнулись и из ее чрева осторожно, стараясь сделать это бесшумно, выпрыгнули трое молодых ребят в звании младших сержантов.

– Сергеев... – испуганно прошептал маленького роста парень с растрепанными волосами. – Ущипни меня... Господи... А ведь наших-то поубивали...

– Меня бы самого кто ущипнул... – не отрывая глаз от усеявших асфальт неподвижных тел сослуживцев, сдавленно отозвался тот. – Черт побери, но из чего их положили? Почему не видно крови? – Он наморщил лоб, недоверчиво рассматривая усыпавшие землю черные резиновые шарики. – А это что еще за хрень такая...

Третий, рослый парень с короткой, почти под «ноль», стрижкой, ничего не говорил. Он настороженно озирался, боясь неожиданного нападения из-за угла.

– Кто их положил? И что нам теперь делать? – растерянно спросил невысокий.

– Что, что... – неожиданно зло ответил Сергеев. – Выполнять свои обязанности, вот что.

Показывая пример, он шагнул к ближайшему телу, нагнулся над лежавшим на спине с широко раскинутыми руками лейтенантом Романовским, и стал деловито шарить по его карманам. Двое сослуживцев, избавившись, наконец, от столбняка, присели на корточки и принялись делать то же. Их точно выверенные движения позволяли судить о немалом опыте в подобного рода работе.

– Смотри, у этого золотой портсигар! Живут же люди! – обрадованно выкрикнул обыскивающий незнакомого ему капитана Сергеев, а двое посмотрел на него с завистью.