Блоха на балу

Эсфирь замолчала и так сильно вцепилась в край стола, что костяшки пальцев побелели.

– После подобной речи следует незамедлительно уйти от мужа, – прошептала Варя. – Но вы, Дарья, наверное, уже поняли, что Эсфирь Иосифовна – порядочная, любящая жена. Ради сохранения семьи она готова на все. Поэтому после того разговора она тихо отправилась в ванную, душ включила, через полчаса вышла с улыбкой на лице.

– Ну, это был не первый взрыв эмоций у мужа. Кирилл мог наговорить в момент плохого настроения что угодно. Уж не знаю почему, но всегда в момент припадка злобы он меня то «змеей», то «жабой», то «слонихой» обзывал. А тут «блоха», – вздохнула хозяйка. – Через некоторое время муж остывал, его начинала грызть совесть, он делал подарки. После той беседы на следующий день супруг принес мне роскошный ювелирный набор. Ну и я его, как всегда, простила. Не знаю людей, у которых семейная жизнь проходит без потрясений. Счастье зависит от того, принимаешь ли ты человека целиком, любишь не только его светлую часть, но и темную. Естественно, никому, кроме Варюши, не рассказала, кто отец Фиры. Хорошо, что Кирилл сейчас ничего не помнит и счастлив в санатории.

Эсфирь помолчала и тихо добавила:

– Блоха там не показывается, не приезжает на бал.

Глава двадцатая

Домой я вернулась к ужину. Пошла в столовую, где сидели Сеня и Марина, и рассказала все, что узнала от Эсфири и Варвары.

– М-да, – тихо сказала жена Дегтярева. – Издали посмотришь – такая семья хорошая, а потом узнаешь всех ее членов поближе и испугаешься.

У Семена зазвенел телефон.

– Зяма, привет! – обрадовался Собачкин. – Сейчас громкую связь включу.

– Всем, кого не вижу, здрассти, – произнес Зиновий. – Это Викторов. Нашел для вас интернет-охотника. Звоните прямо сейчас, пусть с ним Даша поговорит – он с женщинами лучше общается. Предупреждаю, Мотя немного странный, но он лучший. Номер скинул. Не тяните время, сразу звоните. Матвей Николаевич Баронов. Ему надо сказать, что вы от меня.

– Спасибо, – поблагодарил Собачки, ткнул пальцем в экран своего телефона и сунул его мне в руку.

– Слушаю, – произнес густой бас.

– Здравствуйте, Матвей Николаевич, – начала я.

– Слушаю, – повторил мужчина.

– Ваш телефон дал Зиновий, – продолжила я.

– Невозможно, он не мог дать вам мой телефон, – отреагировал мой собеседник. – Он у меня, сейчас держу его около уха, беседую с женщиной, которая не назвала свое имя. С Зиновием знаком. Он мог поделиться с вами номером моего телефона.

Марина начала давиться беззвучным смехом, Сеня тоже тихо захихикал.

– Меня зовут Дарья, – прощебетала я.

– Будьте любезны назвать фамилию, – потребовал дядька.

– Руки? Ноги? Что? – осведомился дядька.

– Руки? Ноги? – растерялась я.

– Понял. Руки, ноги, – прогудел бас. – А брови?

Разговор начал напоминать диалог обитателей поднадзорной палаты психиатрической лечебницы. Хотя в ней поодиночке сидят.

– Брови… – протянула я и не пойми зачем прибавила: – Зубы и уши.

– Уши могу, – последовал немедленный ответ. – Зубы, в принципе, тоже, но поскольку они не являются моим коньком, то нет. Завтра устраивает?

– Что? – опять не сообразила я.

– Все! – заключил Матвей Николаевич. – Если захотите Ольгу, предупредите сейчас. Ей из пещеры долго выбираться, на «Ласточке» лететь.

Марина зажала рот рукой, Собачкин округлил глаза. А я ощутила себя Алисой в Стране маразма и неожиданно для самой себя высказалась:

– На ласточке лететь неудобно. Она маленькая.

– Зато быстрая, – не стал спорить Матвей. – Можно, конечно, что попроще взять, но тогда долго будет… Хотите Ольгу или нет?

– Не понимаю вас, – призналась я.

– Ольгу хотите? – снова поинтересовался бас.

– Хотите Ольгу, – не пойми зачем повторила я.

– Понял. Ольга прилетит на «Ласточке», – вмиг отреагировал мой собеседник.

– Подождите, – опомнилась я, – Ольга не нужна. Не надо, чтобы при нашей встрече кто-то присутствовал.

– Она может посидеть в другой комнате, – предложил мужчина.

Но я уже пришла в себя.

– Нет. Спасибо.

– Хозяин – барин, – прогудел бас. – Ольга не прилетит… Завтра в полдень. Адрес знаете?

– Нет, – ответила я, радуясь, что беседа становится обычной.

– «Гнездо лося», потом поворот направо, в улочку, ехать до «Медвежьего угла», – объявил Матвей. – Прошу прибыть точно ко времени – в одиннадцать десять улетит фея, мне следует отдохнуть ментально. А в тринадцать возникнет «журавль»! Необходима с вашей стороны пунктуальность. Поняли?

Я опешила, но сумела задать вопрос:

– Где находится «Гнездо лося»?

– Большая Никитская улица.

Меня охватило удивление.

– Это же самый центр Москвы, рядом с Кремлем.

– Удобно всем, – согласился мужчина. – Миновав «Гнездо лося» и очутившись у «Медвежьего угла», постучите в красную дверь, и выглянет заяц. Скажите ему «к Матвею Николаевичу», дайте триста рублей и ключи от авто. Три сотни – хорошие деньги, но парковка в центре за час намного дороже. «Заяц» вашу «лошадь» поместит во двор. Маленькая мзда часто приносит большую пользу. Жду вас завтра!

– Да он философ, – захихикал Сеня, когда я положила телефон на стол.