Блокадные новеллы

В последние годы, когда сын подрос, она стала меньше тяготиться своей одинокой жизнью, в хлопотах о сыне коротала свободные часы. Но ведь сорок лет — это еще далеко до женского покоя, и находили на Дарью минуты шалые, жаркие, изнуряющие. Тогда она думала тоскливо: «Неужели все?..»

У нее застучало сердие, когда Петя Кругликов заговорщицки остановил ее на крыльце сельсовета:

— Учитель… Николай Александрович… Метит о серьезном браке…

Дарья покраснела, но, поскольку Петя был старый знакомый, спросила:

— Верно ли, Петя?

— Жди в субботу. Заявимся после вечернего автобуса.

В субботу с утра было пасмурно. Дарья сидела за своим столиком в сельсовете, отвечала на телефонные звонки, носила какие-то бумаги председателю, но все это делала механически.

Встала она в тот день на рассвете, вынула из сундука слежавшуюся белую скатерть, слегка намылила ее и разостлала на сугроб перед домом. Она знала, что так скатерть кипенно выбелится и тонкий аромат снега распространится в комнате. Матери объяснила:

— Мама, ко мне сегодня человек придет. Может, и подружимся мы с ним… Ты уж сядь с нами для порядка.

Бабка ответила покорно:

— Хорошо, дочушка!

Бабка засуетилась, слезла с печи и пошла в погреб за мясом. Ей сделалось беспокойно, потому что кто-то неведомый собирается войти в их размеренную жизнь. А каков он? Может, бражник, табакур, голь перекатная или утеснитель ее старческих дней? Она понимала мудрым умом матери, что невмоготу дочери одной, да и дом без хозяина плох, но тревога за их жизнь наполняла мать. Однако жизнь свою надо показать лином, что бы там ни было. И она варила яйца, мешала их с молодой бараниной, заливала сметаной — стряпала, как в давние времена, когда в доме бывали большие праздники.

Потом она взяла в горнице с этажерки портрет внука и переставила в комнату, на комод, рядом со столом: пусть, дескать, и Митенька как бы присутствует здесь, да и гостю он должен быть виден от начала.

К середине дня появились в избе лукавые соседки:

— И что творишь?

— Загулять вздумала, — отшутилась бабка.

— А мы глядим, — тянули соседки, — что-то долго у тебя нынче дым из трубы бежит.

Хотя суббота была коротким днем, Дарья впервые за всю свою службу в сельсовете попросила отпустить ее пораньше. Она зашла к сельскому парикмахеру, и тот, расчесывая ее рыжие кудряшки, приговаривал:

— Мы только что с курсов усовершенствования: взовьем локоны, как в Париже.

Дарья испугалась:

— Лучше — как в Ленинграде.

— И это нам с руки, — согласился парикмахер и защелкал оглушительно ножницами.

Потом она шла домой по узкой распускающейся мартовской дороге и сокрушалась, как пойдут ее гости по талым местам, черпая в темноте воду в ботинки. Дома она отыскала старенькие мужские шлепанцы, помыла их, высушила и поставила у входных дверей. Дарья достала из заветной деревянной коробки ссохшуюся, давно не употреблявшуюся помаду и осторожно, словно ножом касаясь, провела перед зеркалом по нижней губе и по верхней. Губы вдруг стали какими-то ей чужими, но лицу придали новое выражение, и Дарья решила, что так она выглядит моложе. Она налила в рюмку браги, пригубила хмельной и сладковатый напиток и обрадовалась, потому что брага была в самый раз, словно для этого вечера она ее и варила.

Дарья осмотрела еще раз комнаты и села у окна, ожидая гостей.

Когда Володя с Коль Санычем, пришли на автобусную остановку, деревенские кумушки были тут как тут.

— Далеконько ли? — невинно спросили.

— На совещание, — твердо ответил Коль Саныч.

— Ишь, работа учительская, — сокрушенно и лукаво закачали они головами, — и в субботний-то вечер покоя нет…

Девчонки-старшеклассницы, вертевшиеся возле взрослых, прыснули. Коль Саныч, строго взглянув на них, зачем-то добавил:

— По линии ДОСААФа еду.

— Известно, батюшка, по линии, — дружелюбно поддакнули бабы, — на то и учен. — И добавили, прикидываясь простушками: — А Досафа — оно вроде как имя женское…

В автобусе ехали без приключений и через час, ступив на землю, прямо столкнулись с Петей Кругликовым.

— Добре, — сказал он. — А вы налегке? — обратился он к учителю.

— Тепло ведь, — обрадованно сказал Коль Саныч.

— Я в смысле чего-нибудь в кошелке.

Коль Саныч смутился и тихо произнес:

— Образно говоря, не подготовлен я. До получки имеется дистанция.

— Так, — мрачно молвил Кругликов.

— По дороге прихватим, — успокоил Володя и добавил, выгораживая Коль Саныча — Это он от волнения.

По пути они завернули в буфет.

— Надо выпить малость, — сказал Петя, указывая на Коль Саныча, — чтоб он успокоился. Дело-то навек!..

— Конечно, — с готовностью подтвердил Коль Саныч и уставился преданным взглядом на Володю.

Заказали две бутылки «Фраги».

Вошел пожилой шофер.

— Гуляешь? — обратился он к Пете.

— Сложней, — нахмурился Кругликов.

— А чего сложней? — заинтересовался шофер.

— Секрет.

— Да они Дарье-секретарке жениха везут, — высунулась из раздаточного окошка баба в белом халате. — Вот он и есть, — указала она поварешкой на Володю.

— Дела, — протянул шофер.

— Пора, — скомандовал Володя и залпом выпил свой стакан.