Блок-ада

Cлова в последнем также подчеркнуты следователем, приобщившим четыре небольших исписанных блокнота как вещественное доказательство того, что арестованный 24 января 1942 года красноармеец Путяков «…будучи враждебно настроенным элементом к правительству и ВКП (б) …выражал недовольство политикой Советского правительства и в области снабжения питанием Красной Армии…» Военным трибуналом 6 РАБ 4 марта 1942 года С. Ф. Путяков был приговорен к ВМН – расстрелу. 11 марта 1942 года приговор был приведен в исполнение.

Вставал Семен Федорович по-крестьянски рано и делал записи в блокнотике.

ДНЕВНИК КРАСНОАРМЕЙЦА С. Ф. ПУТЯКОВА. 1941 год

«23 августа. 8 часов утра.

Впервые за месяц службы стреляли. Ст. лейтенант бросил гранату в озеро. Погода облачная, дует легкий западный ветерок. Сидим у озера, и невольно вспоминаются привалы на охоте. Хорошо бы теперь побродить с «Тулкой» по родным местам, но, увы, там бродят фашисты. Там, вероятно, погибла жена с детьми или, может, мучаются в живых.

Война – таков ее закон.

Прошедшая жизнь моя не была очень красивой, я много испытал в молодости. Много перенес в отношении меня несправедливостей. Но все-таки это была жизнь. Теперь я превращен сам не знаю во что. Одно только меня утешает, что я являюсь маленькой молекулой великого организма Р.К.К.А., Армии, которая будет играть победу. Смерть моя будет воспета будущим поколением.

Пусть будет, что будет».

Не со следователем бы говорить Семену Федоровичу о жизни и войне, а с Толстым, Львом Николаевичем, они бы поняли друг друга… Вот и Алексей Толстой ближе и нужней красноармейцу Путякову, чем Сталин и Молотов.

«13 ноября. 3 часа 23 мин.

Прочел сейчас статью в газете «На страже Родины» – Толстого Алексея, «Родина» и счел своим долгом сделать запись. Статья очень хорошая. Художественная, умная – очень нужная нашему народу, в том числе и мне. Она окрылила меня. Она возбудила во мне дух нашего народа – мой собственный дух. Дух русского богатыря. Ничего – мы сдюжим, – заканчивается она словами наших предков и я уверен, что действительно мы сдюжим.

Эта статья во много раз превосходит речь Сталина, Молотова. Алексей Толстой – достойный потомок Великого Льва Толстого. К стыду моему, я не очень знаю его биографию. Постараюсь узнать…»

Но убьют красноармейца С. Ф. Путякова не за рассуждения о жизни и смерти. С крестьянским простодушием он заносил в блокнотик то, что должно бы послужить обвинением другим.

«26 августа, 9 час. 30 мин. утра.

Вчера получил письмо от Ани. Был очень рад этому письму. Сразу же дал ответ. Из письма видно, что два прежних письма цензура не пропустила.

Очень обидно, что мне не хотят вручать письма, боясь, что мое моральное состояние будет понижено. Глупцы. Я гораздо лучше был бы настроен, если бы получил.

…Сегодня ночь была очень горячая. Грохот орудий был слышен кругом. Мы спали спокойно в землянке. Очень плохо, что мы не вооружены. Сводки за 24 августа говорят о жестоких боях.

…Ходили на работу, погрузили бороны, а потом их разгрузили, тем и окончилась наша работа. Никакого порядка в отгрузке не видно. Только некоторые чины тщательно упаковали своих «жен» и отправили. Некоторые же, весьма ценные, грузы так до сих пор и ждут отгрузки. Все это ерунда. Не могу я как-то относиться безразлично ко всему этому. Однако сделать ничего не могу. Я рядовой. Поговаривают, что враг недалеко. Взрывы слышны недалекие, но среди нас ничего особенного не чувствуется… На вооружении у нас одни вещевые мешки. Жаль будет, если нас настигнут невооруженными.

5 сентября. Утро, 5 час. 45 мин.

Усиленно поет тетерев. Погода пасмурная, но дождя нет.

Стою у тракторов. Они стоят теперь в кустах на лугу. Хороший луг, только не расчищен от кустов. Тетерев все поет. Беззаботная птица. Превратиться бы в тетерева, но не найти такого колдуна, который превращал бы людей в птиц и зверей. Тетеревом легко бы дожил до конца этой войны, а бойцом – не знаю. Однако я пока верю, что останусь живым. Правда, сейчас наступает тяжелый момент всем окруженным в Ленинграде. Но меня такое состояние почему-то очень радует. Я полагаю, что скоро настанет момент торжества, и горько поплатится враг за свои затеи».

Следователь подчеркнул лишь то, что пойдет на чашу весов «полевого правосудия». Святая вера бойца в то, «что скоро настанет момент торжества», вроде бы меняет «дело», но лучше об этом трибуналу не сообщать. А вот о слухах, распространяемых среди солдат, доложить надо.

«28 сентября. 9 час. утра.

Среди бойцов ходят усиленные разговоры, что Тимошенко – изменник Родины. Такие же разговоры ходят и среди гражданского населения. Я охотно верю этим слухам. Иначе не могло бы быть такого положения в армии и на фронтах, как сейчас. Сильна значит пятая колонна Гитлера. Силен шпионаж фашизма…