Блог «Серп и молот» 2021–2022

Но ведь кто ж мог предполагать тогда, в 1956-м году, когда из истории Великой Отечественной войны выкинули сталинский план «активной обороны», а вместе с ним и из военной науки всё, что касалось подготовки к обороне, налепив вместо этого всяких мемуаров о том, как рассчитывали «малой кровью, могучим ударом» сразу на чужой территории, что вот так всё обернется — Суворовым-Резуном? Так ведь?

Теперь приходится писать книжки «Анти-Суворов», пытаясь ловить того на «автострадных танках». И как, хорошо получается, или уже в нынешней Европе всё громче раздаются голоса о том, что Советский Союз наравне с гитлеровской Германией во Второй мировой войне является агрессором? Допрыгались?

Судя по тому, что прыжки не прекращаются, хрущевские грабельки понравились. Вы, господа, мазохисты?

Отредактированные отрывки из книги о 41-м годе. (из главы «22 июня»)

9 октября, 2022 https://p-balaev.livejournal.com/2022/10/09/

…Итак, вспоминает Жуков Георгий Константинович:

«Вечером 21 июня мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев и доложил, что к пограничникам явился перебежчик — немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня.

Я тотчас же доложил наркому и И. В. Сталину то, что передал М. А. Пуркаев.

— Приезжайте с наркомом минут через 45 в Кремль, — сказал И. В. Сталин.

Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиным мы поехали в Кремль. По дороге договорились во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность.

И. В. Сталин встретил нас один. Он был явно озабочен.

— А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? — спросил он.

— Нет, — ответил С. К. Тимошенко. — Считаем, что перебежчик говорит правду.

Тем временем в кабинет И. В. Сталина вошли члены Политбюро. Сталин коротко проинформировал их.

— Что будем делать? — спросил И. В. Сталин.

Ответа не последовало.»

Да, молчал член Политбюро Молотов, молчал член Политбюро Микоян, и члены Политбюро Андреев, Каганович молчали. Все молчали. Молчал и Ворошилов. Сидел с открытым ртом и молчал. Смотрел округлившимися глазами на вытянувшихся во фрунт посреди кабинета Тимошенко и Жукова и молчал, только правая рука маршала пыталась нащупать на ремне кобуру нагана. Автоматически. Нагана, конечно, не было. В кабинет к Сталину с наганом заходить было нельзя. Сталин заметил движение руки своего старого друга. Молчание прервал, как опять же Жуков повествует, нарком Тимошенко:

«— Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, — сказал нарком.»

— Клим, чего по портупее рукой шаришь? Наган ищешь? Застрелиться хочешь? Не стоит, я согласовывал назначения этих двух придурков. Мне тоже стреляться? — спросил Сталин.

— Сначала я их пристрелю. Коба, сделай исключение, разреши за короткостволом сходить, — попросил Ворошилов.

Нарком Обороны и начальник Генштаба стояли столбами, не понимая, что происходит, чем они так сильно провинились.

— Клим, по-моему, они не вкурили насчет причин твоего гнева. Мне так кажется, — Сталин стал раздраженно ломать одну за одной всю пачку папирос «Герцеговина флор»: — Объясни им.

— Вы только от перебежчика узнали, товарищи Тимошенко и Жуков, о том, что завтра подлые фашисты вероломно и неожиданно нападут на нашу социалистическую Родину? — вкрадчивым голосом задал вопрос Климент Ефремович.

— Так точно, товарищ маршал и заместитель Председателя Совета народных комиссаров, — дружно гаркнули Тимошенко и Жуков.

— А если бы не было перебежчика так бы и не узнали?

— Так точно. Никак нет. Так бы и не узнали.