Блог «Серп и молот» 2021–2022

«— Капитолина Георгиевна, вы знаете о том, что Василий на допросах во Владимирской тюрьме пытался оговорить вас.

— Знаю. Он сам признался мне в этом на одном из свиданий. Невелик оговор: сказал следователю, что по моей просьбе стал строить бассейн на казенные деньги. Я другого ему простить не могу: что не женой меня назвал, а сожительницей.

Да, наш брак не был зарегистрирован, да и не мог быть зарегистрирован. По паспорту Василий еще оставался мужем Галины Бурдонской, хотя после этого уже и Катя Тимошенко успела побывать его женой, родила ему сына и дочь. Саша и Надя Бурдонские жили вместе с Василием, мной, моей мамой и моей дочерью Линой в особняке на Гоголевском бульваре, 7. А дети Тимошенко жили вместе с маменькой. Лину Василий удочерил, она стала Линой Васильевной Васильевой. Лина и Саша одногодки, учились в одном классе, правда по-разному — у Лины были в дневнике пятерки, а у Саши встречалось всякое…

Василий, бывало, налетал на Сашу с кулаками за то, что сын учится „так себе“. Я вставала между ними, не давала мальчишку в обиду… Знаете, Сережа, эти дети не умели улыбаться. Прошли годы, прежде чем я услышала их смех. А когда услышала, заплакала от счастья…

— Капитолина Георгиевна, злые языки до сих пор утверждают, что вы „положили на Василия глаз“ с расчетом…

— Что тут скажешь? Нежности в нашем браке хватило на два-три месяца. Потом начались проблемы. Я отдала молодость, чтобы спасти Василия от рюмки. Мне оказалось это не под силу. Известный врач Виноградов предупреждал меня, что я взвалила на себя непосильную ношу. Мы приглашали нарколога, умеющего внушить отвращение к водке… Оказалось, этот „специалист“ сам алкоголик. Василий так смеялся надо мной!

Какой у меня расчет? Одни бабьи слезы. Я до встречи с Василием была самодостаточной личностью, газеты обо мне писали едва ли не больше, чем о самом Василии. В 1949 году у меня был пик спортивной карьеры. Я была 19-кратной чемпионкой и рекордсменкой Союза по плаванию на 100, 200, 400, 1000, 1500 метров. Я выигрывала заплывы по Москве-реке, что считалось очень престижным. Соревнования в побежденном Берлине…

Но дело даже не в том, что с момента знакомства с Василием начался закат моей карьеры. Василий лишил меня звания „Заслуженный мастер спорта“, чего я ему не могу простить.

— Как можно лишить того, к чему не имеешь отношения?

— Приревновал к спорту, к успехам. Мне позвонили из спорткомитета и сообщили, что мое удостоверение ЗМС давно лежит в сейфе, надо забрать. Я обрадовалась несказанно! Ответила, что завтра зайду. Василий переспросил, кто звонил. Я рассказала. Он тут же попросил адъютанта соединить его с председателем спорткомитета и приказал тому звания ЗМС мне не присуждать. „Покончено со спортом!“ — вынес мне приговор.

Я побежала в свою комнату, притащила все свои медали и швырнула ему в лицо. За каждый рекорд спорткомитет платил мне по 8–10 тысяч рублей. До встречи с Василием на моей книжке скопилось около сорока тысяч рублей — Василию и не снились такие деньги. Так что и в меркантильных интересах меня заподозрить трудно…»