Близнецы-соперники

Двое их сыновей, Эндрю и Эдриен, были с няней из Данблейна, которая решила отправиться в Америку вместе с Фонтинами.

Италия, Кампо-ди-Фьори, поезд из Салоник – все это осталось в прошлом. Несущие катастрофу рукописи, извлеченные из архива ксенопских монахов, были похоронены где-то на бескрайних просторах Итальянских Альп. Похоронены на тысячелетия, а может быть, и навсегда.

Лучше уж так. Мир пережил эру уничтожения и сомнения. Разум требовал восстановить покой, хотя бы временный, пусть даже внешний. Сейчас не время для ларца из Салоник.

…Будущее наступило с первыми лучами полуденного солнца, заигравшего на волнах Ла-Манша. Виктор склонился к жене и прижался лицом к ее щеке. Оба молчали. Вдруг с палубы донесся шум. Близнецы затеяли ссору. Эндрю рассердился на Эдриена. Мальчики тузили друг друга. Фонтин улыбнулся: «Дети…»

Книга вторая

Часть I

Глава 18

Июнь 1973 года

Мужчины…

«Уже мужчины», – думал Виктор Фонтин, наблюдая за сыновьями, лавирующими между гостями на освещенной солнцем лужайке. И близнецы. Это важная особенность, хотя никто уже давно не заостряет на этом внимание. Кроме, разумеется, Джейн и его самого. Братья – да, но не близнецы. Странно, что об этом слове все вдруг забыли.

Может быть, на сегодняшнем банкете кто-то о нем и вспомнит. Джейн бы это понравилось. Для Джейн они всегда оставались близнецами. Ее созвездием Близнецов.

Прием в доме на Лонг-Айленде организован для Эндрю и Эдриена. Сегодня их день рождения. Лужайка и сад за домом превратились в площадку для «f^ete champ^etre»[13] под открытым небом, как назвала это Джейн.

– Старомодный пикник на природе! Теперь такие не уcтраи-вают, а мы устроим!

Небольшой оркестрик расположился около террасы: музыка служила фоном для множества голосов. Длинные столы, ломящиеся от угощения, стояли посреди тщательно подстриженной лужайки; у прямоугольного буфета суетились два бармена. «F^ete champ^etre». Виктор раньше не знал этого выражения. За все годы их брака она ни разу его не употребила.

Как же быстро пролетели годы! Словно три десятилетия были спрессованы в капсулу, которую на огромной скорости запустили в космос только для того, чтобы, когда она упадет на Землю, ее вскрыли и осмотрели участники запуска, которые просто стали старше.

Эндрю и Эдриен стояли теперь рядом. Энди болтал с Кемпсонами у столика с закусками. Эдриен у бара беседовал с молодыми девчонками и ребятами, чья одежда едва выдавала их половую принадлежность. Вполне естественно, что Эндрю общался с Кемпсонами. Пол Кемпсон – президент «Сентоур электроникс». Его ценят в Пентагоне. Как и Эндрю. А Эдриен, как всегда, в гуще студентов, которые рады засыпать вопросами молодого, но уже известного и многообещающего юриста.

Виктор с удовлетворением отметил про себя, что оба близнеца значительно выше прочих гостей. Этого следовало ожидать: ни он, ни Джейн отнюдь не коротышки. И близнецы очень похожи, хотя и не одинаковы. У Эндрю светлые волосы, а у Эдриена темно-каштановые. У обоих резкие черты лица – как у них с Джейн, но у каждого четко выраженная индивидуальность. Единственная общая деталь внешности – глаза, глаза Джейн. Голубые, пронзительные.

Временами, на очень ярком солнце или в вечерних сумерках, их можно было спутать. Но только при таких условиях. А они не искали подобных случаев. Каждый был сам себе хозяин.

Светловолосый Эндрю был кадровым военным, преданным своему делу, – профессионал высокого класса. Пользуясь своим влиянием, Виктор добился для него места в Вест-Пойнте, где Эндрю блистал. Он уже дважды побывал во Вьетнаме, но ему претила стратегия и тактика этой войны. «Побеждай или выходи из игры» – таково было его кредо, но никто его не слушал. Правда, если бы и слушал, это едва ли что-нибудь изменило бы. Победить в этой безнадежной войне было невозможно. Коррупция в Сайгоне достигла невиданных масштабов.

Но Эндрю отнюдь не был убежденным убийцей. Виктор это понимал. Его сын верил. Глубоко, тревожно, искренне, всем сердцем. Военная мощь – залог величия Америки. Когда исчерпаны все слова, приходится применять силу. Применять мудро, осмотрительно, но – применять…

Для темноволосого Эдриена не могло быть никакого оправдания использованию военной силы. Юрист Эдриен столь же предан своему ремеслу, как и его брат, хотя по его внешнему виду этого и не скажешь. Эдриен чуть сутулился; он казался беззаботным, хотя отнюдь таким не был. Его юридические противники давно уяснили, что нельзя обманываться его зубоскальством или кажущимся равнодушием. Эдриен не был равнодушен. В зале судебных заседаний это был тигр. Во всяком случае, так обстояли дела в Бостоне. Теперь он работал в Вашингтоне.

Эдриен прошел путь от приготовительной школы до Принстона и юридического колледжа Гарварда, потратив год своей жизни на бродяжничество, когда, отрастив бороду, он бренчал на гитаре да спал с доступными девицами Сан-Франциско. Это был год, когда Виктор и Джейн, не теряя надежды, но порой теряя выдержку, следили за сыном.