Близнецы по несчастью

– Почему же ты не позвонила мне? Почему не написала?

Краска залила ее лицо:

– Ты думаешь, я приехала к тебе? Да я забыла о тебе и думать! Просто находиться в родном городе, где все разрушено, где могилы твоих товарищей… – она запнулась и замолчала. – Этот городок я выбрала наугад. Если бы я знала, что тут живешь ты… – Снежкова вдруг сморщилась и заплакала. Свиридов, прижав девушку к широкой груди, успокаивал ее, как ребенка:

– Ну, перестань, перестань. Ты же сильная девочка.

До дома Тани они доехали очень быстро. Полковник проводил ее до квартиры.

– Я хотел бы встретиться с тобой, – он сильно сжимал ее потную ладонь. – Не отказывай мне. Пожалуйста.

Она вырвала руку:

– Зачем, Саша? Разве мы не поставили точку тогда, на развалинах дома?

Он помрачнел:

– Я приду как друг. Просто поговорим и разойдемся. Обещаю впредь не беспокоить тебя.

Девушка молчала. Свиридов увидел в этом знак согласия.

– Приду завтра вечером, – сказал он и растаял в темноте подъезда. Негнущимися пальцами Таня достала ключ из кармана плаща и долго пыталась попасть в замочную скважину. Она уже знала, чем закончится их завтрашняя встреча, боялась и желала этого.

Оборвавшийся военный роман начался с новой силой. Снежкова сопротивлялась до последнего, собирала всю свою волю – и все же упала в объятия бывшего командира. Когда утих приступ страсти, она заплакала, положив голову на его плечо:

– Господи, ну зачем ты опять появился в моей жизни? Уж лучше бы я осталась в Южноморске.

– Я бы все равно разыскал тебя, – он целовал ее душистые волосы. – Никуда бы ты от меня не делась. Знаешь, как часто я думал о тебе? – Посмотрев на часы, Свиридов быстро поднялся: – Мне пора, дорогая. Жена забьет тревогу.

Это замечание больно резануло слух.

– Если ты так о ней беспокоишься, стоит ли изменять? – ехидно бросила она.

Александр потянулся за брюками:

– Когда-то на фронте я сказал тебе: «Если бы не некоторые обстоятельства, я бы на тебе женился». Это чистая правда. Помнится, я даже назвал тебе эти обстоятельства. У меня два парня. Им ни в коем случае нельзя вырасти без отца. Алевтина – больной человек. Мой уход может стать для нее смертельным ударом, хотя мы давно уже не живем как муж и жена. Мы просто два товарища. И все же я не могу расстаться с ней, – Александр дотронулся до щеки Тани, смахнув прозрачную слезинку с нежной кожи. – Давай закроем эту тему. Возможно, когда-нибудь…

Позже Снежкова вспоминала: именно это вскользь брошенное предположение о том, что они соединятся в будущем, и удерживало ее возле Свиридова. После той ночи они стали встречаться почти каждый день, но уже не в ее квартире (все же его там могли увидеть), а на загородной ведомственной даче полковника, вскоре принявшего командование дивизией и получившего звание генерала. Ровно в десять вечера за Таней приезжала машина, и молодой шофер, заговорщицки улыбаясь, вез ее в объятия начальника. Здесь, за высоким забором, который скрывал их от любопытных глаз, они готовили легкий ужин, наспех проглатывали его и спешили в постель. После бурной любви генерал, откинувшись на подушку, рассказывал о семье:

– Мои мальчишки – такие разные, хоть и родные братья. Мишка увлекается спортом, возможно, станет членом сборной по футболу, Сашка – тот книжный червь. Постоянно грызет гранит науки. Следующим летом повезу их на море вместе с матерью. Пусть поплещутся.

Спазмы сжимали Тане горло. С недавних пор мысль о ребенке не давала покоя. Свиридов не знал, что мечта девушки близка к осуществлению, а Снежкова мучилась над вопросом, рассказать ли ему о беременности. Однажды, после очередного разговора о семье и детях, она набралась храбрости:

– А ты бы не хотел еще одного ребенка?

Он отпрянул, точно от удара:

– А почему ты спрашиваешь?

– Потому что я беременна, Саша.

По его красивому лицу пробежала судорога.

– Ты же знаешь, это невозможно.

– Почему?

Он запнулся:

– Потому что я не желаю, чтобы хоть один из моих детей рос без отца. Думаю, в твоем отделении помогут тебе избавиться от плода.

Молодая женщина побелела.

– Я не прошу тебя на мне жениться, – с трудом произнесла она. – Этот ребенок будет только моим и никогда не узнает, кто его настоящий отец.

Свиридов пожал плечами:

– Тогда ты крепче меня. Я могу не сдержаться.

Таня обняла его:

– Ну пойми, мне скоро тридцать. Еще несколько лет – и о детях придется забыть, – она вздохнула. – А после аборта может наступить бесплодие. Не останется даже мечты и надежды.

Но Александр был непреклонен:

– И все же ты сделаешь, как я сказал.