Близнецы

Вова схватил меня за волосы и потащил обратно. Я закричала, но успела ухватиться за скользкую рукоять топора. Не разбирая траектории, я начала махать им в разные стороны, пытаясь задеть им Вову. В какой-то момент я ощутила, как смертоносный предмет вошёл во что-то мягкое. Вова закричал и пальцы, больно тянувшие меня за волосы, разжались. Я отпустила рукоять топора и поскорее отползла на расстояние. Вова отрешённо отступил назад, точно так же, как и Глеб всего несколько минут назад взиравший на него, смотрел на топор, вонзённый ему в грудь. На какое-то время я удивлённо застыла, ещё не до конца понимая, что произошло. Но пульсирующая боль заставила опомниться, кое-как подняться и поковылять к машине Глеба, зажимая рукой кровоточащую рану. Голова кружилась не по-детски. В придачу, стало не хватать кислорода. Я не видела больше, что происходило с Вовой. Упал он или нет? Может он уже умер, как знать? К тому времени, когда я открыла дверцу машины и залезла внутрь, на небе налетели тучи, и стал моросить неприятный холодный дождик, словно нарочно замывающий следы преступления. И только в машине я поняла, что правая нога совсем не на что не годится. Но нужно хотя бы попытаться остановить кровь.

Я включила верхний свет и начала оглядывать салон. Должно же быть хоть что-то; старая футболка, которой Глеб стирает скопившийся конденсат на окнах. Стирал, точнее сказать. Может в багажнике имеются инструменты с проводом, который можно будет использовать вместо жгута, но, похоже, я просто уже не смогу вылезти из машины, а если и смогу, то обратно точно не вернусь. Потеряю сознание, пока буду рыться в багажнике, а за это время оставшаяся кровь выльется из организма и тогда Дом Зимы станет моим постоянным домом. Может какие-нибудь задрипанные наушники. В бардачке тоже ничего не нашлось, кроме сигарет, зажигалки, ключей от дома, мелочи и влажных салфеток. Может, стоит попытаться разорвать одежду? Я стала рвать уже испорченную штанину, но чёртова ткань была невероятно прочной, либо же у меня просто не осталось на это сил.

Голова кружилась. От этого начало мутить, но нужно было что-то придумывать. Салфетки, давай используй их. Я достала практически полупустую упаковку. Мне вспомнился какой-то фильм, где главная героиня тоже была ранена и вместо бинта она использовала обычные женские прокладки. Я раскрыла упаковку и вытащила все салфетки с запахом морского бриза.

Я отделила каждую салфетку. Их оказалось всего шесть штук. Потом я растянула каждую, делая из неё что-то вроде верёвочки примерно в двадцать сантиметров. Самое главное, чтобы они были крепкие, но сказать такое об обычных влажных салфетках весьма затруднительно. Из трёх таких верёвочек я сплела косичку. Потом ещё одну. И уже две косички связала между собой. Такое приспособление оказалось прочнее. Я подёргала импровизированный жгут в разные стороны, и он выдержал. Далее следовало обвязать ногу, чуть выше раны, чтобы остановить кровотечение. Но даже тогда я помнила, что следует перетягивать не чересчур сильно иначе можно остаться вовсе без ноги. В принципе, беспокоиться о последнем не стоило. У меня всё равно бы не хватило сил перетянуть настолько сильно. Готово.

Я закрыла глаза. По поверхности машины тихо стучал моросящий дождь. Это успокаивало. Но нужно было ехать. Или хотя бы постараться. Телефон в кармане, который каким-то чудом уцелел после недолгой, но схватки с Вовой, запиликал. Сей сигнал означал, что через пару минут зарядка иссякнет совсем.

Иногда судьба благоволит нам, например, спасибо за то, что мне не пришлось заводить машину Глеба, но нужно как-то давить на педали, а правая нога совсем плохая. Я, конечно, её чувствую, но скорее так, словно в неё вкололи убийственную дозу новокаина. Но теперь хотя бы кровь перестала хлестать. Но всё же сиденье водителя немного запачкалось. Прости, Глеб. Как только я выберусь из этой грёбаной ситуации, отправлю твою машину в чистку.

Я отчаянно навалилась грудью на руль. Клаксон громко загудел. Я надавила на сцепление, потом сразу на газ больной ногой. И ничего не получилось. Потом повторила попытку стоная и повторяя одно и то же.

– Давай же, давай же, давай…

Больная нога никак не хотела слушаться, в частности, из-за резкой боли, которые приносили любые малейшие движения, но делать то было нечего. Что если Вову я не убила, а лишь слегка задела и вскоре он может очухаться и вспомнить обо мне. Я посмотрела во двор, но из-за дождя мало что можно было разглядеть, но тёмный сгорбленный силуэт по-прежнему лежал на земле и даже не шевелился.