Близится утро

– Если еще десять минут проработает толкач – мы долетим, – подумав, сообщил Антуан. – Но я...

Наступила тишина. Лишь свистел ветер в крыльях да ругался в бомбовой каморе Жерар, слышавший весь разговор.

Наш толкач сгорел раньше. Планер Хелен еще несся, а мы уже начинали снижаться.

– Когда-то я мечтал умереть не от старости и болезней, а за штурвалом планера, – хрипло сказал Антуан. – Но я же не просил смерти в компании...

Ильмар, у тебя есть вода?

– Нет... зачем? – Как зачарованный я смотрел на далекий берег. Планер спускался так медленно, что сразу и не заметишь. Лишь по уносящемуся ввысь планеру Хелен понятно – падаем...

– Горло ссохлось. А морской водой не напьешься. Позади завозились. То ли Жерар разбудил остальных, то ли они сами проснулись, когда умолк рев толкача.

– Антуан, планируй! – попросил я. – Ведь можно...

– Не на этой машине, Ильмар. Она слишком тяжела. Земля на горизонте близилась, но и море внизу приближалось. Эх... лодку бы...

Прижавшись щекой к стеклу, я смотрел по сторонам, пытаясь углядеть хотя бы крошечный островок. Но островов не было... лишь мелькнул среди волн крошечный белый парус.

– Антуан! – закричал я. – Там корабль, корабль!

– Курс! – хрипло произнес летун.

– Направо... юго-запад, чуть ближе к западу... Планер медленно завалился на крыло. К горлу подступил комок. Уже видны были волны, и волны совсем не маленькие.

– Вижу шхуну, – сказал Антуан. – Ильмар, спроси, все ли умеют плавать.

– Плавать умеете? – крикнул я, оборачиваясь. Слава Сестре, все закивали.

Даже Йенс, за которого я больше всего боялся.

– Луи, ты хорошо плаваешь? – уже от себя спросил я. Охранник кивнул.

– Помогай Жану, понял?

Будто ожидая подтверждения, Луи покосился на епископа. И тут же кивнул, не дожидаясь указаний.

Я снова уставился на близящуюся шхуну. Совсем уж недалеко. Но и море рядом... Я посмотрел вверх – планер Хелен кружил над нами и дымного следа за ним уже не было. И у них кончился толкач.

– Планер потонет быстро, – спокойно сказал Антуан. – Из бомбовой каморы не выбраться. Поэтому я дерну рычаг, когда до воды останется несколько метров, и люк каморы откроется.

– Слышали? – Я повернулся назад. – Мы летим к шхуне! Над самой водой люк откроется, вы упадете в воду!

Чья была шхуна, вот вопрос. Что думали о нас моряки, увидавшие вдали от берега два падающих планера? Захотят ли вытащить, или развернутся, от греха подальше, да и бросят в море?

Нет, не должны. Никак не должны так поступить! Пусть это османы, пусть иудеи, но даже самым безбожным и диким племенам свойственны жалость и милосердие.

Я успокаивал себя этими мыслями, пытаясь не вспоминать те истории, которые слышал от путешественников и которые пережил сам.

Если нет никакой надежды, то надеяться надо вдвойне.

– Готовьтесь! – крикнул Антуан. И впрямь до воды оставалось метров пять, казалось, что волны уже бьют в брюхо планера.

– Готовьтесь! – повторил я, оглядываясь. И увидел, как под нашими товарищами разошлись тонкие рейки пола. С криком, который невозможно сдержать, даже зная о предстоящем, они рухнули вниз.

А через миг нос планера вонзился в высоко взлетевший гребень волны.

Зазвенев, разлетелось переднее стекло. Осколком мне оцарапало лоб, соленая вода ударила в лицо, вышибая дыхание. Планер кувыркнулся, заваливаясь, рухнул на воду, заскользил – до следующей волны, что закрутила его, ломая крылья и врываясь в открытую бомбовую камору.

– Антуан! – Я рванул старика за плечо. Вода ревела, врываясь в кабину.

Он повернул голову и осклабился – довольной улыбкой человека, совершившего что-то важное, пусть и не слишком-то радостное.

– Спасайся! Я не умею плавать.

У меня смешались мысли. Как?

Антуан, прославившийся тем, что ради товарища свой планер на воду сажал не умеет плавать?

Будучи молодым, уже прославленным и еще жадным к жизни, не по приказу, не принужденный к тому крушением – повел планер навстречу холодному северному морю?

Вода хлестала, заливая планер, а я отдирал ладони Антуана от штурвала. Его пальцы закостенели на тонкой бамбуковой дуге: не от того, что летун противился мне, а от долгих часов полета, забравших все силы.

– Не надо... я знал, что так должно кончиться... – прошептал старик.

Но силы были неравны. Я все-таки оторвал его от штурвала, ударом ноги выбил промокшую парусиновую дверцу. Вода уже заливала нас по горло. Волоча Антуана за собой, отталкиваясь от тонущего планера, я поплыл прочь. Антуан слабо бил по воде рукой, пытаясь помочь мне.

Море было теплым – будто в молоке плывешь. Соленым – губы уже щипало. Если бы не волны, если бы не гуляющий ветер, если бы не заслонившие полнеба тучи!

– Ильмар, не надо... – прохрипел Антуан. Если сейчас он поддастся панике, начнет биться и хватать меня – конец. И не оглушишь, чтобы за волосы тащить старик их давно лишился.

– Корабль близко, молчи! – прикрикнул я. Завертел головой, пытаясь найти наших.

Они оказались недалеко. Плыли к нам – пока все вместе, даже Жан барахтался самостоятельно, хотя Луи и был рядом, готовый прийти на помощь. В небе, все больше и больше снижаясь, кружился планер Хелен.