Ближе, чем ты думаешь

Эми проверила случай, произошедший в Стюартс Драфт, но не могла с уверенностью сказать, что обнаружила какую-то связь. Тот насильник был старше и массивнее.

Тем не менее Эми припрятала материалы по этому делу. Когда через несколько месяцев снова объявился насильник-шептун, она начала расспросы. Один из старших детективов сказал ей, что на его памяти есть три-четыре подобных случая. Когда же она спросила, почему он не стал проверять, существовала ли между этими делами связь, все, что он ответил, было: «А разве большинство насильников не разговаривают шепотом?»

И Эми с головой погрузилась в расследование. К счастью, Джейсон Пауэрс уже семь лет был шерифом, а его отец Аллен занимал ту же должность двадцать четыре года назад. Все записи сохранились. И вещдоки тоже.

Эми изучала все нераскрытые случаи сексуального насилия, которые только могла обнаружить, одновременно борясь с пылевыми клещами и убирая паутину во время долгих часов, проведенных в кабинете. Она работала по ночам, когда ее мужа, который был шеф-поваром в одном из многочисленных ресторанов Стонтона, так или иначе не было дома. Дело обещало быть долгим. Но, медленно и методично трудясь, она таки сумела нащупать след находившегося в бегах серийного насильника.

Первый обнаруженный ею случай о Шептуне был датирован 1987 годом, но она отмела его, посчитав никак не связанным с нынешними делами. Еще один произошел в 1997 году. И тогда она не была до конца уверена, на верном ли пути находится. В рапорте упоминался — тихий голос, и кто знает, имелся ли в виду шепот.

За следующие пять лет ничего подобного не происходило, зато потом грянули сразу три случая в течение девятимесячного промежутка — с конца 2002 по начало 2003 года. Затем, до 2005 года, опять наступило затишье. Потом один случай в 2007 и еще один — в 2008. Было похоже, что убийца начал набирать обороты, но потом, до 2010 года, он опять затаился.

А затем его нападения участились. Инциденты разделяли уже месяцы, а не годы. За последние семь лет на ее памяти было уже двадцать случаев плюс семь, которые произошли до 2010 года, не считая единичного эпизода в 1987. У всех был идентичный почерк.

Белый мужчина в маске и перчатках. Рассказывали, что ростом он от 177 до 185 сантиметров, а возрастом — где-то от тридцати до сорока. Понятное дело, за годы возраст менялся, но все еще был весьма неопределенным. И вот однажды он вломился в дом одинокой женщины. Свои нападения он, как правило, совершал по утрам. Он угрожал ей ножом или пистолетом до тех пор, пока та не разделась и позволила ему овладеть ей. И он был неизменно вежлив в разговорах со своими жертвами, а его голос описывали как тихий, негромкий или шепчущий. К тому же он ни разу не пустил в ход какое-либо оружие.

Для криминалистов эти дела стали, если такое выражение уместно, классическими. Он был, так сказать, самоутверждающимся насильником; иногда его называли джентльменом-насильником, который считал свои действия в некотором роде романтичными. Преследование жертвы было для него неким извращенным видом ухаживания: видимо, он считал, что так и надо заводить отношения. Если жертва сопротивлялась или как-то нарушала романтическую обстановку — допустим, ее тошнило, или не вовремя расслаблялся мочевой пузырь, или она начинала кричать — этот самоуверенный насильник, как правило, почему-то шел на попятную.

Некоторые слишком уверенные в себе насильники часто попадались, поскольку их неудержимо тянуло к жертве. На их извращенный взгляд, жертва становилась для них не то любовницей, не то подругой.

А этот для подобного оказался слишком хитер.

На данный момент Эми обнаружила восемь случаев, в которых присутствовала одна и та же ДНК. И чтобы узнать это, пришлось попотеть. Забудьте о телевизионных криминальных драмах, где провести анализ ДНК было так же легко, как отовариться в МакДоналдсе. В реальном мире тесты ДНК отнимали уйму времени. Государственная лаборатория в Роаноке, куда Эми отправляла доказательства, обычно присылала результаты через пять или шесть месяцев.

В большинстве ранних случаев результаты анализа ДНК просто отсутствовали, поскольку тогда они были еще в новинку. Но Эми упорно пыталась отыскать их следы.

Были и случаи, когда анализ взять не удавалось. Насильник никогда не пользовался презервативом и, как правило, эякулировал на своих жертв, а не внутрь их. Он был аккуратен до невозможности, тщательно убирал за собой, даже уносил испачканные простыни и одежду. В отдельных случаях жертва просто не могла сопротивляться желанию принять душ после нападения, либо же проходили сутки, а то и больше, прежде чем сообщалось о преступлении, а за это время следы, понятное дело, исчезали.

Еще одним серьезным препятствием было то, что если в полицейской картотеке не находилось соответствующего совпадения, то нечего было и надеяться на какой-нибудь чудо-механизм, который позволил бы идентифицировать подозреваемого в нераскрытых делах. В каждом случае это приходилось делать вручную. Поэтому-то преступник так долго оставался незамеченным.