Блюстители Неба

– До торжественного открытия памятника в честь двадцатилетия Великого посещения остались считанные минуты. Судя по очертаниям памятника работы выдающегося кубинца Санчеса…

Телерепортер поправил очки и сделал глубокомысленную паузу.

– Ребята, покажите крупнее нашим зрителям это чудо. Так вот, судя по очертаниям, мы увидим космическую ракету Пришельца. Ту самую, знакомую нам по сотням открыток, фотографий, рисунков и картин с самого детства,– летающий купол! Но может быть, я и ошибаюсь. Наш Санчес не меньшая загадка, чем Пришелец. Вот и он сам на трибуне среди гостей. Мы еще спросим его, что это такое он состряпал из мрамора. А пока я передаю телеэстафету своему коллеге из Сан-Франциско Ллойду Зимпелу… По-моему, он собирается взять интервью у сегодняшних излеченных. Ребята, включите Фриско…

На экране заставку Евровидения сменяет вид Сан-Франциско. Камера оператора летит над солнечным заливом. Там утро. Сияют серебристые переплеты Золотого моста над заливом. Радужной лаковой змеиной шкурой струится по мосту пестрый поток автомашин.

– Ром, я хочу туда,– сказала Мария. Пилот скосил глаза на экран позади себя.

– Я был там дважды, ничего похожего на эти картинки.

…. На экране вырастает исполинское здание в стиле типичной американской эклектики – нечто похожее одновременно на больницу, авиаангар, оперный театр и греческий Парфенон, с обязательной нашлепкой в виде купола вашингтонского Капитолия. На парадной лестнице репортер Ллойд Зимпел и трое излечившихся – двое мужчин и одна женщина.

– Привет! – начал репортер в камеру.– Мы с вами находимся, вы уже и без меня догадались, на ступенях, ведущих в здание Универсального исцелителя, где в бронированном кольце, под усиленной охраной, находится самый великий из Великих Даров.

Мелькают кадры, снятые внутри, здания: больничные палаты, коридоры, плавательные бассейны, санитарки, которые катят в каталках улыбающихся калек. Море улыбок, счастливые глаза, приветственные жесты. Меньше всего это заведение похоже на последнее прибежище у врат смерти, скорее это сам эдем, рай, где старость смывается с лица в кастальском источнике. И вот кульминация! Под звуки фанфар распахиваются двухэтажные двери, и взор проникает в белоснежный зал, посередине которого обычный операционный стол, над ним обычная хирургическая бестеневая лампа, но почему тогда вокруг него не хирурги, а автоматчики? Из стены внезапно вытягивается стальная рука, которая держит стальное кольцо, внутри которого сверкает и переливается всеми цветами радуги нечто круглое, похожее на драгоценный опал…

– Покажите в этот торжественный день миллиардам землян,– говорит репортер,– святая святых – Универсальный исцелитель. И ради бога, без рекламы! Покрупнее, ребята, я ведь тоже хочу полюбоваться на чудо. Без рака печени к вам не пробиться даже президенту. Ха, ха, ха…

Затем улыбка на тупом лице одного из автоматчиков. Затем торжественное появление трех хранителей, которые тремя ключами и электронной дактилоскопией отмыкают из бронированного заточения пленника – первый из Великих Даров – яйцо размером чуть больше обычного куриного с утопленной в поверхности кнопкой. Универсальный исцелитель в подрагивающих руках играет холодными бликами на муаровой стеклянно-стальной поверхности. Вспышки фотокамер. Старческая рука поднимает яйцо над головой. Весь мир, открыв рот, смотрит на чудо из чудес.

– Главный хранитель Универсального исцелителя Малькольм Нельсон показывает вам, ребята, дамы и господа, леди и джентльмены, Великий Дар космоса, который по решению ООН передан в пользование всего мира и хранится на территории Штатов, вот здесь, в медицинском центре Сан-Франциско.

– Сейчас будет про тебя,– сказала Мария и прибавила громкость звучания.

Самолет шел на посадку. Гроза осталась в стороне – лиловой горной цепью на горизонте. Внизу замелькали белые кубы пансионатов в гуще вечной зелени.

– Этот третий дар, а, по-моему, первый. Первый по сути, первый по значению для человечества дар догадался выпросить у Пришельца наш великий русский парень Роман Батон!

Мария качает головой:

– Ром, твоя фотография. Ты ни капли не похож на себя, вот.– Она протягивает телевизор через сиденье.

– Убери! Иначе я влеплюсь мимо полосы.

– А сейчас,– продолжал репортер, вновь стоя на парадной лестнице,– я представляю вам трех исцелившихся в столь знаменательный день. Перед вами французский фермер Жан Брюон, домохозяйка из Чехословакии Злата, а третий симпатяга из Сиднея бизнесмен Рой Портер. У Роя полгода назад обнаружили рак желудка с метастазами в кишки, но после Исцелителя все словно рукой сняло. Рой, чему вы так улыбаетесь?

– Я рад, что отделался легким испугом.

– Что вы почувствовали на операционном столе?

– Ничего. Абсолютно ничего. Я рассказывал анекдоты охране, замечательные парни!

– Может быть, нас смотрит сейчас Роман Батон. Что ты ему скажешь, Рой?

– Спасибо, Батон, ты был мозговитым парнишкой. Жду в гости в Сидней, он получше Сан-Франциско. Предлагаю охоту на акул.

– Тебя зовут в Сидней, Роман.

– Ну их к чертям собачьим, этих бизнесменов. Сквалыги все жуткие и скучны-ы.