Блитвуд

Я услышала голос Тили, оглянулась назад и увидела её, стоявшей на краю крыши и тянувшейся ко мне… и как кто-то у неё за спиной выходил из дыма. Это был мужчина в накидке. Он поднял на меня взгляд, но положил руку на спину Тилли. Его губы приоткрылись и струйки дыма, завиваясь, вырвались из его рта. Его улыбка стала ещё шире, обнажив полный дыма и пламени зев, и затем он столкнул Тилли с крыши.

Я закричала и потянулась за Тилли. Лестница под моими ногами треснула. Я падала. Я почувствовала воздух, вздымавшийся вокруг меня, тянувший за мою одежду; мои лопатки покалывало, словно они хотели прорваться сквозь кожу, будто я уже ударилась об тротуар и все мои кости раздробило. Небо простиралось надо мной.

И затем я вновь ощутила эти сильные руки на своей талии, и вместо неба теперь я смотрела в тёмные глаза с крапинками золота, а за глазами, в виде мантии над нами раскинулись чёрные крылья. Подобно благословенному забвению сна, я закрыла глаза, падая во мрак, но вместо этого была поднята к ослепляющему свету.

ГЛАВА 3

Я очнулась в этом свете — свете настолько ярком, что каждый раз, когда я пыталась открыть глаза, была вынуждена их закрывать, и снова провалиться обратно в темноту…

Темноту, наполненную дымом. Я вновь очутилась на девятом этаже фабрики «Трайангл Вейст», в попытках найти выход, но дым был настолько густым, что я не могла видеть куда шла. Из дыма являлись страшные образы: Эстер Хочфилд, выставляющая на показ своё кольцо невесты, чтобы я полюбовалась им, её волосы были охвачены огнём; маленькая Этта порхнула мимо меня как летучая мышь, кожистые крылья были пришиты к её тоненьким ручкам; белое обрюзгшее лицо выскочило из дыма, подобно пьяному мужчине, в котором, ужасающим образом, я узнала Тилли. Я схватила её за руку, испытав облегчение от того, что нашла её, невзирая на то, как кошмарно она выглядела.

— Тилли! — закричала я.

Она открыла рот — я видела, как её губы выговаривают моё имя — но лишь вспененный дым извергался из её рта, словно лава из вулкана. Он вливался в мой рот, душил меня…

И я опять проснулась в этом свете, подавившись дымом.

— Должна ли я дать больше эфира, Доктор? — произнёс кто-то.

Моргнув против света, я увидела возвышавшиеся надо мной фигуры. Одна, одетая во всё белое, расплывалась в окружающей ауре света; другая имела тёмный вид, у образа были смутные очертания, похожие на продолговатый гриб… или похожие на мужчину в накидке. Я закричала, когда он склонился надо мной, и стала бороться в стремлении сбежать, но мои руки и ноги оказались связанными. Фигура в белом облачение тоже склонилась надо мной, держа в руке нечто воронкообразное. Когда она установила это поверх моего рта, тошнотворный сладкий запах наводнил мой рот и горло, и я ощутила, как язык начал раздуваться — сродни тому, как колокольный язык укутывают шерстяной материей, когда церковные колокола приглушают для погребального благовеста. Я была колоколом, и была заглушена во имя всех тех, кто умер в огне. Во имя Эстер Хочфилд и Люси Мальтезе, и Дженни Стерн, и Тилли Куперманн. Я слышала их имена, пока вновь погружалась в темноту.

И в дым, где меня ожидали мёртвые девушки. Они больше не бежали, ища выход. Они сидели за своими швейными машинами, склонив головы над работой, руки разглаживали белый хлопок, несмотря на то, что пламя взбиралось вверх по их юбкам и цеплялось за их волосы, а дым вздымался из корзин у их ног. Девушка в конце ряда подняла голову.

— Забастовка была завершена, — сказала она. — Если ты хочешь сохранить свою работу, тебе лучше вернуться к ней. Мы придержали для тебя место.

Она кивнула в сторону незанятой машины в конце стола. Я начала идти по направлению к ней, вниз по длинному ряду из девушек — ряду гораздо длиннее, чем любой из существующих на девятом этаже фабрики «Трайангл Вейст». Казалось, этот стол не закончится никогда, и за ним сидели сотни девушек, все они склонились над своей работой. Я должна лишь сесть рядом с ними, чтобы занять своё место, и я никогда больше не буду вынуждена снова беспокоиться о деньгах на аренду или достаточном пропитании или о попрошайничестве на улицах. У меня навеки будет эта работа.

Я попробовала вытащить свободный стул, стоявший перед незанятой швейной машиной, но обнаружила, что он был прикреплен болтами к полу. Изогнув своё тело, чтобы втиснуться в узкое пространство, я посмотрела вниз на девушку, работавшую за соседней машиной, на её руки, энергично подворачивавшие одежду под бьющую иглу… и с ужасом увидела, что игла двигалась внутрь и из её собственной плоти. Я опустила взгляд на ряд и обнаружила, что все девушки сшивали свою собственную плоть, навечно привязывая самих себя к этому месту. Их кровь просачивалась вниз в желоб, который двигался вдоль середины стола, и сливалась в единый поток, текший к концу стола, где, открыв широко свой рот, дабы поглотить окровавленный поток, сидел мужчина в накидке.

Я проснулась, пронзительно закричав. Облачённая в белое фигура находилась рядом, в очередной раз держа конус, но я выбила его из её руки.