Блез Паскаль. Его жизнь, научная и философская деятельность

Врачи велели больному пить сыворотку, утверждая, что его болезнь есть “мигрень, соединенная с сильными парами воды”.

Но Паскаль не поверил, и даже сестра увидела, что брату очень худо. Не говоря ему ни слова, она послала за свечами и всем, что требуется для причащения и соборования.

Около полуночи с Паскалем сделались конвульсии; когда они прекратились, он лежал как мертвый. В это время явился священник, который, входя в комнату, громко воскликнул: “Вот тот, кого вы так желали”. Это восклицание привело Паскаля в сознание; он сделал усилие и привстал. Причащаясь, он обливался слезами. Последние слова Паскаля были: “Пусть Бог никогда меня не оставляет”.

Конвульсии возобновились, он потерял сознание и после суточной агонии умер 19 августа 1662 года, тридцати девяти лет от роду.

Вскрытие тела Паскаля показало поражение оболочек мозга и органов пищеварения. Внутренности были поражены гангренозным воспалением. Череп оказался почти без всяких швов, кроме стрелочного шва: это состояние черепа, вероятно, и было причиною постоянных головных болей, которыми Паскаль страдал с восемнадцатилетнего возраста. На темени был род костяного нароста, от венечного шва не осталось и следа. Мозг был чрезвычайно велик, весьма тяжел и плотен. На внутренней стороне черепа, против мозговых желудочков, были два углубления, как бы отпечатки пальцев, наполненные створоженной кровью и гнойной материей. В твердой оболочке мозга началось гангренозное воспаление.

Паскаль был погребен в церкви св. Этьена. Госпожа Жанлис в своих мемуарах уверяет, что герцог Орлеанский, нуждаясь в скелете для своих алхимических опытов, велел вырыть кости Паскаля. Эту басню повторил Мишле в своей “Истории революции”, но, как теперь вполне доказано, она составляет плод фантазии остроумной писательницы.

ГЛАВА X. ИСТОЧНИКИ И ПРИЛОЖЕНИЯ

Философия Паскаля

Паскаль не оставил после себя ни одного цельного философского трактата, тем не менее в истории философии он занимает вполне определенное место. Его миросозерцание, кажется, всего точнее может быть определено как христианский скептицизм. В истории христианства Паскаль играет такую же роль, как автор “Екклесиаста” в истории иудейства и Пиррон в истории классического мира.

Во всем, что касается христианского учения, Паскаль – искренно и безусловно верующий. Он не допускает ни малейших сомнений ни относительно догмы, ни касательно чудес и других внешних проявлений христианства. В остальном он полный скептик. Паскаль готов сомневаться и в силе человеческого разума, и в значении материальных благ, и в достоинстве человеческих учреждений.

“Мысли” Паскаля часто сопоставляли с “Опытами” Монтеня и с философскими сочинениями Декарта. У Монтеня Паскаль заимствовал несколько мыслей, передав их по-своему и выразив их своим сжатым, отрывочным, но в то же время образным и пламенным слогом; с Декартом Паскаль согласен лишь по вопросу об автоматизме да еще в том, что признает, подобно Декарту, наше сознание непреложным доказательством нашего существования. Но исходная точка Паскаля и в этих случаях отличается от декартовской. “Я мыслю, стало быть – существую”, – говорит Декарт. “Я сочувствую ближним, стало быть, я существую, и не только материально, но и духовно”, – говорит Паскаль, у Декарта божество есть не более как внешняя сила; для Паскаля божество есть начало любви, в одно и то же время внешнее и присутствующее в нас. Паскаль насмехался над декартовским понятием о божестве не в меньшей мере, чем над его “тончайшей материей”. “Не могу простить Декарту, – говорил Паскаль, – что, признавая божественное начало, он в то же время прекрасно обходится без этого начала. Декарт призывает божество лишь для того, чтобы дать толчок мировому порядку, и затем прячет его неизвестно куда”.

Скептицизм Паскаля коренится прежде всего в его воззрениях на ничтожество умственных и физических сил человека. Приводимые им аргументы представляют странную смесь опоэтизированных математических определений с библейскими и классическими образами и сравнениями. Философ постоянно призывает на помощь геометра, богослова и даже поэта.

Математические образы господствуют над умом Паскаля. Желает ли он изобразить необъятность вселенной, – он, повторяя мысли средневековых писателей, выражает их в сжатой и сильной геометрической форме: вселенная есть “бесконечный шар, центр которого везде, а окружность – нигде”. Старается ли он доказать ничтожество человеческой жизни и убедить нас, что для него совершенно безразлично, продлится ли наша жизнь на десять лет более или нет, – он поясняет свою мысль в строго математической форме: “В виду бесконечных величин, все конечные равны между собой”. Хочет ли он убедить нас в необходимости веры в божество, – Паскаль прибегает к своей теории вероятностей, оценивает разные гипотезы точно так же, как игрок оценивает партию”.