Блёсны

Отметим в скобках, что ещё не так давно этот же мужчина находил где-то кучу времени на то, чтоб не только поболтать с юной прелестницей по телефону, но и видеться с ней не только в выходные, но какое-то неуловимое напряжение между ними уже не только не позволяло Алёнке капризно топать ножкой, требуя к себе ещё больше внимания, а вовсе заставляло включать пресловутую «женскую мудрость», но сегодня у неё в рукаве был припрятан такой козырь, что Алёна только блаженно жмурилась, подставляя нос снежным пушистым хлопьям: «Он мой теперь, он теперь точно мой! Теперь никто нам не помешает, никто не разлучит, никто не встанет на нашем пути! Во мне живёт его часть, его плоть и кровь, у нас будет ребёнок, у меня будет его ребёнок! Спасибо, боженька, спасибо, небо, спасибо, зима! Спаааа-сииии-бооо!»

***

До восьми вечера времени ещё вагон и маленькая тележка, у подружек какие-то свои, детские дела и заботы (это у Алёнки теперь наступит взрослая, счастливая и богатая жизнь!), и девушка направилась домой – отдохнуть, принять тёплую ванну с аромамаслами и намарафетиться как следует перед важным свиданием с Владом: он должен видеть, что именно Алёна – лучшая женщина всей его жизни. Пусть пока и не единственная, но это теперь такие пустяки.

Выйдя из бесконечно медленного лифта, Алёнка обомлела: дверь их с мамой квартиры была незакрыта, и из неё отчётливо пахло табачным дымом. Девушка в нерешительности постояла перед дверью. Прислушалась. Из квартиры не доносилось никаких звуков. «Мама, мамочка, надеюсь, с тобой всё нормально, мамочка, не пугай меня, пожалуйста,» – бормотала под нос побледневшая девушка, вытягивая из рукава пуховичка рукав свитера, чтоб взяться за дверную ручку (если здесь побывали преступники – надо, чтоб остались их отпечатки пальцев, а не Алёнкины!).

В прихожей никаких следов преступления не наблюдалось, трупов, слава богу, тоже, а вот из комнаты веяло странным холодом, и Алёнка, не разуваясь и не раздеваясь, на цыпочках прошла в зал. Шторы были сдвинуты и красиво развевались на ветру – кто-то открыл балкон и почему-то так и оставил, а февральская вьюга уже пыталась зайти в гостеприимно распахнутую дверь.

«Ох, мама, мама, надеюсь, это ты со своими медитациями» – прошептала встревоженная не на шутку девушка и шагнула к балкону (Алёнкина мама годами отстаивала своё право иметь «нормальный человеческий открытый балкон, чтоб можно было в любой время дня и ночи прикоснуться к природе, а не продолжение квартиры для хранения всякого хлама»), увидела на свежем снегу следы нескольких человек, открытую спортивную сумку, забытую тут вот уже как несколько месяцев (Кто и что в ней искал? Хоть бы это не грабители!) и, быстро и неловко помолясь, осторожно заглянула с балкона вниз. К огромному Алёнкиному облегчению, там, внизу, не было ни трупов, ни каких-либо следов какой-нибудь трагедии: пышные февральские сугробы под окнами были привычно украшены только окурками, но в целом стояли в целости и сохранности.

«Ой, надо ж и сумку с балкона забрать» – вспомнила снова Алёна, но сначала решила проверить, что в ней, а то мало ли – искали же в ней что-то. Заглянув в неё осторожно, чтоб не нарушить хозяйского порядка: карманы абсолютно пустые, двойного дна нет, в самой сумке какая-то как будто форменная одежда, что-то типа бельевого трикотажа серого цвета, носки, перчатки, шапка, продолговатая штуковина непонятного назначения, а в самом верху – прозрачная коробочка с цветными штуковинами. «Что это за набор юного киллера?» – вслух подумала Алёнка и зябко поёжилась – то ли от пронизывающего февральского ветра, то ли от собственной ужасной догадки.

Девушка взяла из сумки коробочку с красивыми стильными штучками, похожими на крупные дизайнерские серьги – очень уж они контрастировали с остальным камуфляжно-серым содержимым этой странной сумки. Если это и правда что-то плохое, она должна об этом знать! На обратной стороне коробочки были какие-то иероглифы и наклейка с русским переводом: «Блёсны спиннербейт. Производство Япония. Поставщик «АО Рыбак Рыбака».

«Ффффух, да это ж для рыбалки!» – выдохнула с облегчением Алёнка, бросила коробочку с яркими рыбными приманками обратно в сумку, деловито застегнула молнию. И повесила сумку на плечо – надо занести её к себе в комнату, а то так и пролежит здесь на балконе, всеми забытая. Алёнка закрыла балкон, поправила шторы и снова ощутила в квартире запах табака и висящей в воздухе тревоги.

Забыв про сумку, девушка прошла на кухню и замерла в оцепенении: на обеденном столе стояли угощения – мамины бескалорийные десерты, тарелка с мясной нарезкой, коньяк, лимон, а сама мама – её ни разу в жизни не курившая мама! – сидела на полу, глядела в пустоту и курила. Стол был красиво сервирован на двоих, но вызывал всем своим видом не радость, а тоску – будто драгоценный гость, которого сегодня очень ждали, так и не пришёл.